Диктатура интеллигенции против утопии среднего класса

Отсюда тезис: каков народ, такова и его интеллигенция. Не будет народа, пусть даже с его недостатками, — не станет и интеллигенции с ее достоинствами. Она утеряет неповторимое национальное лицо. Она утратит и жизненную опору, и жизненную перспективу.

Надо сказать, что русская интеллигенция, в своем большинстве, была с народом до тех пор, пока безумие классовой борьбы 1905–1921 гг. не вбило между ними клин, а политика создания "социально однородного общества" не заставила интеллигенцию задуматься о восстановлении и укреплении социальных границ. Но эпоха классовых битв уходит в прошлое. С ней должны уйти и пролетарский интернационализм, и интеллигентский космополитизм — две крайние идеологии этой эпохи.

В свете всего сказанного попробуем трансформировать проблему "интеллигенция и народ" в проблему "русская интеллигенция и русский народ".

ХОЧЕШЬ БЫТЬ РУССКИМ? БУДЬ ИМ!

СРЕДИ утрат, которые понесла русская интеллигенция после 1917 г., весьма ощутима утрата собственно "русскости". Советская интеллигенция, даже в центральной России, — это далеко не то же самое, что дореволюционная, в отношении национального состава и национального самосознания.

Основным сословием, поставлявшим интеллигенцию с XVIII до последней трети XIX вв., было в России духовенство, отличавшееся мононациональным русским составом. С 1870-х гг. главным "поставщиком" становится русское крестьянство. Этим обстоятельством и объясняется наличие в России великолепного корпуса русской в целом интеллигенции, отличившейся в науках и искусствах. На фоне блистательного созвездия русских имен встречались лишь отдельные вкрапления — польские, немецкие, еврейские, даже французские, датские и т. д. Но они, как правило отождествляли себя с русскими (Фонвизин, Даль, Блок), работали в традициях русской культуры и православия (Левитан, Фет, Антокольский), никаким образом не претендуя на свою собственную национальную специфику.

Первым значительным мероприятием по разрушению национальной цельности российской интеллигенции была отмена черты оседлости.

Вторым — система льгот для нацменов, поступающих в учебные заведения, установленная в советское время и просуществовавшая до 1990-х[11].

Если учесть, что та русская интеллигенция, с которой Российская империя входила в полосу революций, подверглась значительному уничтожению, частью эмигрировала, частью переменила свой статус, то не приходится удивляться, что советская культура уже в 1920–1930-е гг. во многом утратила преемственность, русскую национальную специфику (не забудем, конечно, и антирусское политическое воздействие властей). Правда, в силу того, что русские представляют в России абсолютное большинство, российская интеллигенция сегодня в своем большинстве также представлена русскими. Однако в расчете на тысячу человек русские имеют меньше лиц с высшим образованием, чем некоторые народы, еще недавно вовсе не имевшие письменности.

Последствия национальной дискриминации русских, попыток выкорчевать из нас национальное сознание весьма сказываются в сегодняшней духовной жизни. Дошло до того, что всерьез дебатируются вопросы: а есть ли вообще русская нация как таковая? кого считать русским? не растворились ли русские в других народах? В высшей степени характерным показался мне диалог уважаемого мной С.С. Говорухина с телеведущей Л. Акелиной, показанный недавно в передаче "Неудобные вопросы" по программе "Северная корона":

Л.А.: Почему, не спрашивая русский народ, изменили его национальность, называют нас не русскими, а россиянами?

С.Г.: Дело в том, что и раньше под русскими подразумевались и русский, и чуваш, и ингуш. Поэтому "россиянин" точнее, чем "русский". Подразумевать же под словом "русский" этнически русского нельзя. Сегодняшние россияне — это особая нация, за последние 70 лет народы смешались. И, может быть, поэтому наш народ талантлив, духовно богат. А из этнически чистых русских остался один Владимир Вольфович Жириновский.