Диктатура интеллигенции против утопии среднего класса

Через семьдесят лет после того, как были написаны эти строки, не пора ли признать, что, если природу интеллигенции гнать в дверь, то она войдет в окно? И не пора ли понять, что требование конституционной демократии в условиях всех форм собственности — этот старый интеллигентской лозунг — выстрадан не только историей нашей интеллигенции, но и историей страны, историей народа.

* * *

СЕГОДНЯШНЯЯ и завтрашняя жизнь всех народов мира такова, что «благоденственное и мирное житие, здравие же и спасение» возможны только при высоком уровне культуры. Культуры во всем — в производстве и потреблении, в управлении и кооперации, в международных делах, человеческих контактах и отношениях с природой.

Это значит, что без многочисленной, высокоразвитой, хорошо интегрированной в общественную жизнь интеллигенции сегодня не в силах обойтись ни одна страна, ни одно правительство, как бы там оно ни относилось к демократии, культуре и прогрессу. Иначе страна с таким правительством (а оно — с нею!) быстро потеряет экономическую, а вслед за ней и политическую независимость. Превратится в полуколонию.

Кажется, это ясно.

Но положение интеллигенции в СССР, «исторически сложившееся», заставляет думать, что все вышесказанное не только не ясно стране в целом и правительству в частности, но и сама мысль об этом вызывает раздражение. Я уже говорил выше о том, какое впечатление оставил в этом смысле Первый Съезд народных депутатов. И это только верхушка айсберга.

Парадоксально, но факт: интеллигенция прекрасно понимает проблемы, стоящие перед страной, и перед правительством, и перед рабочим классом. Кричит о них! Но ни правительство, ни рабочий класс, похоже, не спешат проникнуться проблемами интеллигенции. К примеру: первоначальные правительственные проекты сверхважных для интеллигенции законов о печати и об изобретательстве — составлялись явно без учета ее потребностей. И в высшей степени показательно также, что депутат нового Верховного совета, огнеупорщик Челябинского электрометаллургического комбината А. Пенягин убежден: «Есть законы фундаментальные…, а есть и такие, что вполне могут подождать, например, о рационализации и изобретательстве» («ЛГ» от 13.09.89).

Все это говорит о том, что «мы не можем ждать милостей». Сопоставляя положение интеллигенции в мире и стране, мы четко видим задачи, стоящие перед интеллигенцией.

ПЕРВОЕ. Обретение материальной независимости, материальной самостоятельности. В этом корень всего: и творческая, и морально-политическая раскрепощенность, да и просто повышение самоуважения и общественного престижа, все это прямо зависит от данного фактора.

Легко сказать, но как это сделать? На добрых власть имущих дядей рассчитывать не приходится: от них не дождешься. Да и денег не густо у государства, чтобы так просто взять и повысить всем интеллигентам зарплату.

Что же предлагается?

Осуществление материальной независимости интеллигенции прямо связано с юридическим правом на интеллектуальную собственность. Она у нас практически не защищена, и это положение необходимо менять. Нужен закон, закрепляющий право творца распоряжаться как ему угодно своим творением, закон, пересекающий то систематическое ограбление и эксплуатацию мыслителей, которое имеет место ныне.

Но этого мало. Сегодня у нас в стране никто не умеет оценивать умственный труд и его результаты. И научиться не у кого. Поставить все на место в этом деле может только свободный рынок труда, в том числе интеллектуального.

А как быть с теми интеллигентами, у кого нет этой самой интеллектуальной собственности? Врачи, учителя, редакторы издательств? Офицеры? Священники? Выход, по сути, тот же: рынок, гонорарная система оплаты. То есть коорперативная и индивидуальная трудовая деятельность медиков, кооперативные школы, издательства, газеты и журналы. Профессиональная армия (в отношении офицеров и сержантов, не рядовых). Отмена чудовищных налогов с церковников.

Таким мне кажется первый пункт в списке задач, общих для большей части интеллигенции.

Пункт ВТОРОЙ вытекает из первого постольку, поскольку политика вообще должна вытекать из экономики. Речь идет о широком круге демократических свобод, которые осуществляются у нас не полностью, а то и вовсе не осуществляются. Напомню, что в дореволюционной России, при всех разногласиях между интеллигенцией либеральной и революционной, требование свободы слова, печати, партий и союзов, собраний, демонстраций и т. п. одинаково поддерживали и те, и другие. Ясно, что только в этих условиях может полноценно существовать тот свободный рынок умственного труда, о котором шла речь выше.