Дикий Талант

Лицо саднило, я был жутко зол и едва сдерживался. Не хватало еще разорвать шлюху в клочья! Ей повезло, что я помнил, заставлял себя помнить — из нас двоих в этой комнате сейчас только я оставался человеком… хотя бы отчасти. Она же была просто самкой паука в человеческом обличье. Самкой, которая должна выполнить предписанное ей природой: убить и сожрать самца.

Я дотащил ее до кровати, еще недавно сотрясавшейся в такт нашим телам, бросил лицом вниз и уперся коленом в спину чуть выше поясницы — чтобы не дергалась. Затрещала раздираемая на лоскуты материя. Девица слабо завозилась, вновь обретая волю к жизни и — к убийству.

— Лежи спокойно, — зачем-то сказал я.

Естественно, она меня не услышала. Но это уже ничего не меняло.

Никто не умеет пеленать свои жертвы так ловко и быстро, как пауки. Я управился лучше, чем любой из них. Путы надежно стянули пленнице руки и ноги. Даже перевернуться на спину она бы не смогла.

Хоть что-то сегодня было сделано хорошо!

Остатками простыни я вытер с лица пот и кровь. Демоново отродье! Еще немного — и мои глаза сделались бы украшением ее коггей.

«Паучиха» повернула голову. Бешеные глаза с неестественно расширенными зрачками прожигали меня насквозь. Девушка открыла рот и зашипела.

«Надо бы сделать кляп, — подумал я, натягивая штаны, — а то…»

Да, это надо было сделать…

Безумный крик ввинтился в воздух. Крик, в котором не было ничего человеческого, только неизбывная ненависть, жажда крови и отчаяние. Пауки так кричат? Кричат ли они вообще?

Вот стерва! Сейчас весь бордель поднимет! Я прыгнул к девке и ладонью зажал ей рот.

Поздно. Вскоре послышался топот многих ног в коридоре и на лестнице. Неслись ругательства, кто-то кого-то звал, кто-то сыпал проклятьями, раздалось несколько испуганных женских возгласов, некий бас стал выяснять, что тут, к демонам, происходит?! И вот уже все это приближается к нашей убогой комнатушке.

Пистолет! Я потянулся было за оружием, но проклятая тварь вдруг исхитрилась вцепиться в мой большой палец с такой силой, что едва не перекусила его! Рывок стащил девушку на пол, кровь потекла по губам, но «паучиха» все равно не разжимала зубов.

В дверь уже били плечом, и хлипенький засов едва ли мог пережить несколько ударов.

Рыча от боли, я свободной рукой взял безумную за нижнюю челюсть, сдавил пальцами с двух сторон так, что хватка разжалась сама собой. Девица исходила пеной от бешенства. Я толкнул ее обратно на кровать, усилием воли подавив желание свернуть эту тонкую шею. Повернулся к своим вещам…

…и уставился в круглое дуло старомодного пистоля, уверенно целящего мне аккурат между глаз. По другую сторону пистолета находился здоровенный детина. Неровно остриженные русые волосы торчали во все стороны. На поясе у него висела небольшая дубинка, обтянутая кожей. Местный вышибала.

— Вот как, господин хороший? Портим, значит, чужой товар? — хрипло спросил детина.

Топот в коридоре усилился, за спиной вышибалы выросло несколько одинаковых рож — широких, краснощеких и довольно туповатых.

Вот и гвардия подоспела.

— Любим, значит, девиц бить и связанными потчевать? А платить за это, значит, не любим?

— Глянь, перья кругом! И одеяло разорвал! — встряла одна из рож. — Порча имучества! За такое дело надо этот, как его… штрах! Гони штрах, образина разрисованная!

Остальные радостно загудели, предвкушая развлечение и поживу. Оправдываться было бессмысленно. Во-первых, никто не поверит. А во-вторых, никто просто не станет слушать.

Я понимал, кого они видели перед собой — полуголого, татуированного с ног до головы варвара с серьгой в ухе; с волосами, заплетенными на килийский манер в толстую ко роткую косу. Бродяга, перекати-поле, которого, случись что, никто не станет искать. Такого можно безнаказанно избить — был бы повод (а можно и без него!), ограбить да еще сдать местному префекту, как разбойника, портящего чужое «имучество». Я сжал кулаки, прикидывая расстояние до своих вещей. Конечно, вышибал всего четверо, но огневая мощь обычно резко увеличивает шансы на победу. Тем более что у противников оружие имелось.

— Да убери громобой, Пека! — хлопнул вышибалу по плечу кто-то из-за спины. — Нечего стражу привлекать. И без того его разрисуем.

— Со всем старанием! — вставил требовавший «штраха». Не знаю зачем, но я сделал попытку остановить дальнейшее.

— Я заплачу.

— Ага… заплатишь, канешна! Куда тебе деться-то?

Здоровяки — каждый выше меня на голову и едва ли уже в плечах, шагнули через порог, и в комнате сразу стало тесно. В дверях толпились любопытные — клиенты борделя и их полуголые подружки. Еще бы, такое зрелище!

Двое вышибал поигрывали дубинками, остальные напоказ сжимали и разжимали внушительных размеров кулаки, украшенные рубцами, красноречиво говорившими о славном боевом прошлом их хозяев. А вот шрамов на рожах и телах у всей четверки было вдвое меньше против моего. Привыкли бить толпой и не получать отпора, ублюдки!

Сейчас это недоразумение будет исправлено.