Дикий гусь

— Он не хочет с нами разговаривать? Мы ему что, не нравимся?

Роджер ухмыльнулся углом рта:

— Ну, познакомимся мы и без его участия. Итак, перед нами показывает характер, — он раскрыл засаленное удостоверение, — некий Аллен, который служит уже второй год и дослужился аж до сержанта. Какой, кстати, род войск?

— Авиация, — на голубом глазу ответил Аллен.

— Мальчик шутит, — сообщил я Роджеру. — Знаешь, Аллен, я тоже люблю такой мягкий, беззлобный юмор. Только давай ты нам сначала на некоторые вопросы ответишь, а потом расслабимся и вволю пошутим.

— Да? — деланно изумился пилот. Я кивнул:

— Именно так, и никак иначе. Во-первых, с Чародеями лучше не ссориться, — я прикурил от пальцев. Как бы то ни было, наглядно подтвердить свои слова не помешает. — Во-вторых, Аллен, то, что я хочу узнать, меня очень интересует, а значит, рано или поздно я это узнаю. Тебя сюда давно забросили?

— Давно.

Я снова обернулся к Роджеру:

— Врет, и не краснеет! Родной, если ты не понял, повторяю: я Чародей. И вижу тебя насквозь, так что врать мне бессмысленно и опасно. Врать будешь своему начальнику. Так давно?

— Шесть дней, — неохотно ответил пилот.

— Вот это уже похоже на правду. Ты из Института?

— Нет.

Я вопросительно глянул на Роджера, тот кивнул:

— Инстиутские с собой документов не носят, тем более, солдатских книжек.

— Ладно. А сколько вас здесь было, Аллен?

— А это важно?

— Предположим, что не очень. Важней другое, — я вынул из погасшего очага кусок угля и несколькими штрихами набросал на стене лицо Дэна — грубовато, но узнаваемо. — Тебе знаком этот человек?

— А кто это? — очень натурально удивился Аллен.

— Начальство, парень, надо знать в лицо, — наставительно заметил Роджер.

— Какое?

— Тип, которого я изобразил, должен был командовать вашей группой. Это он?

— Допустим, — осторожно согласился пилот, я удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Вы якобы случайно встретились с орденцами, ими командовал Магистр, ну, с серебряным обручем на лбу, небольшого роста, бородатый. Лет где-то тридцати пяти. Так?

— Допустим, — теперь Аллен явно начинает нервничать.

— А не показалось ли тебе, Аллен, что для средневекового Магистра он очень неплохо разбирается в современном автоматическом оружии? — это уже называется "стрельба по площадям", а еще проще — пальбой наугад, но по тому, как он отвел глаза, я понял — попал. А теперь надо развивать успех, не давая ему опомниться.

— А знаешь, откуда у меня такая информация?

— И откуда же? — спросил он безо всякого интереса.

— От тебя, Аллен.

Он так и подскочил:

— Как это — от меня? На пушку берете…

— Тихо, тихо…Я не шучу. Все это можно узнать от тебя, причем без всяких там грубых воздействий. И сей факт может очень заинтересовать некоторых личностей из офицерья. Они, понимаешь, не знают, что такое Чародеи.

— Шантаж? — усмехнулся пилот. Роджер одарил его дружеской улыбкой:

— Догадлив.

— Только мы еще не подошли к основной части, — я мягко улыбнулся. — Как ты понимаешь, Аллен, я могу у тебя узнать все что угодно.

— Почему ж не узнал?

Ну, сейчас он у меня ошалеет! Главное, побольше наукообразной ахинеи:

— Видишь ли, Аллен, у нас, Чародеев, есть такая особенность: мы умеем считывать информацию с человеческого мозга. Вот та, которую я получил, она, если можно так сказать, лежит на поверхности — как раз потому, что ты ее озабочен от меня скрыть. Ее я могу взять без труда, ничем не повредив тебе. Другое дело — то, что мы называем пассивной информацией, то, что для тебя вроде как само собой разумеется. Конечно, эти сведения я тоже могу получить, но эту информацию мне из твоего мозга придется выдирать со взломом естественных барьеров. Проще говоря — с мясом. Во-первых, это крайне неприятная и болезненная процедура для нас обоих, а во-вторых, она оставляет весьма серьезную остаточную деформацию. Доступно? — еще бы! Когда все термины на ходу изобретаешь…Но пилот живо заинтересовался:

— А что такое остаточная деформация?

— Как тебе сказать…Различные дефекты мышления и психики, нарушение работы мрзга на уровне условных и безусловных рефлексов. Если упростить, после такой обработки ты будешь пускать слюни и ходить под себя. А меня такой вариант не устраивает.

— Почему? — криво усмехнулся он, я успокоил:

— Ну уж не из гуманности. Ты мне нужен будешь живым, в здравом уме и твердой памяти.

— Это еще зачем? — парнишка явно заподозрил какую-то гадость. Правильно он заподозрил…

— Затем, что ты меня подбросишь на своей машинке до Торианской границы. Это километров шестьсот-семьсот к западу.

— Еще чего? — нахмурился он, чуть подавшись назад на своем табурете. — Вот уж тут-то ты меня заставить не сможешь.

— А я и не буду тебя заставлять. Ты все сделаешь сам, добровольно. Потому что в противном случае мне придется обойтись с тобой довольно круто — например, закинуть в иную реальность.

— Это как?

— Это очень просто. Примерно так, — я рассчитанно небрежным движением обездвижил его, погасил сигарету и подошел вплотную. Поднеся ладони к его вискам, я принялся налаживать контакт.