Дикие орхидеи

Я мог бы разглагольствовать о том, какой я герой, что позволяю им остаться, но, по правде говоря, отец вызывал у меня любопытство, а Ноубл... ну, я в некотором роде скучал по нему. Может, все дело в том, что я старею, или в том, что у меня нет больше семьи Пэт, которой я старался заменить свою, но факт остается фактом: в последние пару лет я все чаше подумывал о том, чтобы снова их навестить. Потом, правда, я вспоминал всю эту чушь типа «ты, конечно, этого не помнишь...» и гнал от себя подобные мысли.

И вот теперь человек, которого я знал только по фотографиям, и двоюродный братец, от которого я все детство терпел измывательства, заявились ко мне «в гости». И я прекрасно понимаю, что идти им больше некуда. Никто не сообщил мне, что отца моего освобождают за много лет до истечения срока (хорошо себя вел? получил докторскую степень по энтомологии?), но Ванесса, старшая дочь Ноубла, писала мне по электронной почте о проделках своего папаши. Она в ярости и готова отречься от родного отца, но меня, скажу честно, эта история развеселила. Дядя Зеб женился на девушке, которая в три раза его моложе, и оставил бедняжку рыдать в одиночестве. А Ноубл как раз вышел из местной каталажки, куда его упекли на месяц за то, что он угрожал застрелить чью-то там вечно лающую собаку. Может, Ноубл и не загремел бы в тюрьму, если б его не застукали на чужой охраняемой территории с заряженным ружьем. Хуже того, Ноубл оказал жестокое сопротивление при аресте и хотел застрелить собаку уже после того, как приехал шериф. Его с трудом повалили на землю и повязали. Он кричал, что если уж его посадят, то пусть сажают за совершенное преступление, а не за то, что он только собирался сделать.

Как бы там ни было, Ноубл тридцать дней провел в тюрьме, предположительно в воздержании, а после этого судьба свела его с сексапильной и чрезвычайно одинокой молодой женой. Ванесса писала, что отца больше и видеть не желает, но я не находил в произошедшем ничего особенного.

Предположу, что Ноубл прознал, что моего отца освобождают из тюрьмы, никому об этом не сказал, а по пути из города подобрал старика. И вот теперь они здесь — два бывших зека без работы, без денег и без крыши над головой.

О да, я понимал, чего они хотят. Уверен, Ноубл хочет «материальную помощь», и как только я дам ему достаточно денег на то, чтобы он открыл какое-нибудь дело, он слиняет — и оставит старика со мной.

И что я буду делать с этим престарелым гномом?

Джеки постучала в дверь и прервала мои размышления. Я пригласил ее войти и сразу же понял, что ей что-то от меня надо. Интересно — что? Посмотрим-посмотрим...

Она заговорила. Ну почему бы ей не избавить меня от ее нотаций? Я могу просто вытащить чековую книжку и подписать все, что нужно. Я куплю Ноублу какой-нибудь бизнес подальше от разгневанных родственников (насколько я их знаю, гневается только младшее поколение; поколение дяди Клайда, наверное, уже надорвало животики от смеха), а старика отправлю в дом престарелых.

Но, увидев лицо Джеки, я решил использовать ее чувство вины, чтобы выяснить, почему она так странно вела себя в последнее время. Однако сначала мне придется выслушать, что она скажет о моей семье.

Она говорила много: что семья нужна каждому, что с возрастом человек дорожит семьей все больше и больше, и что когда-нибудь я пожалею, что не узнал поближе родного отца, и что кто старое помянет, тому глаз вон, и...

Я видел, как мой отец крепко спит, сидя с прямой спиной и широко открытыми глазами. Между тем, как он без необходимости представился мне, и тем, как театрально появилась Джеки в образе мокрой собаки, Тесса полюбопытствовала, как он это делает. Он ответил, что там, откуда он пришел, нужно быть все время начеку. Он сказал, что такой привлекательный мужчина, как он, никогда не должен терять бдительности. Тесса хихикнула: решила, что он шутит насчет своей «привлекательности». Но он говорил совершенно серьезно.

Пока Джеки читала мне лекцию о семейных ценностях, я проверял, унаследовал я эту способность спать с открытыми глазами или нет. Когда я уже понял, что мне это вполне под силу, Джеки замолчала и посмотрела на свои руки. Ого, подумал я. Она от семьи перешла к чему-то другому, а я прослушал. Я порылся в памяти: что же такое она говорила? Ах да, фотоаппарат. Там было что-то про фотоаппарат. Может, про ее новый цифровой фотик? Или этот фантастический маленький принтер, который она недавно купила?

— Где ты его достала? — спросил я. Кажется, это безопасный вопрос.

— Я... — забормотала она. — Я встретила одного мужчину, он одолжил мне...

Даже если бы она выстрелила в меня из ружья — ей не удалось бы разбудить меня быстрее.

— Мужчину?!

— Ты... — Она пристально посмотрела на меня. — Он хотел, чтобы я тебе ничего не рассказывала, потому что ты все выболтаешь Десси. Но я думаю, ты не такой. Ты ведь правда не такой?

— Совершенно, — убежденно ответил я. Я не видел необходимости сообщать Джеки, что безумная страсть Десси была всего лишь спектаклем: она хотела заставить своего молоденького газонокосилыцика ревновать.