Дикие орхидеи

Я вздохнул и отдался на волю мисс Эсси Ли. Мы с ней остались вдвоем, наполовину скрытые от остальных гостей нависающими ветвями дерева, и она говорила мне что-то, что я, по ее мнению, должен был узнать.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать: сбывается самый страшный мой кошмар. Мисс Эсси Ли Шейвер рассказывала мне историю, которую я должен положить в основу книги. А так как эта особа заправляла делами местной библиотеки, куда я намеревался получить доступ для своих изысканий, я не мог себе позволить просто уйти. Надо было слушать.

По-моему, ей казалось, что если я купил дом «дорогого мистера Белчера», то теперь я просто умираю от желания услышать трагическую и романтичную историю великой любви Эдварда, единственного сына мистера Белчера. Она подробно живописала мне, как Эдвард жил жизнью праведника, а в пятьдесят три попросил руки красавицы Генриетты Коул, которая была на двадцать семь лет его младше.

Фамилия «Коул» резанула мне слух.

— Как Коул-Крик? — спросил я.

Тогда-то я и узнал, что город основали семь семейств, а Генриетта Коул действительно происходила из рода отца-основателя.

Мисс Эсси Ли щебетала без умолку. Она рассказала, что злонравная Генриетта Коул не захотела иметь никакого дела с «милым» Эдвардом и закрутила любовь с красивым молодым человеком, который приехал в Коул-Крик управлять местным керамическим заводиком.

Я ждал продолжения истории, но оказалось, что это все. Мисс Эсси Л и захлопнула рот и больше не произнесла ни слова. Зачем, интересно, она рассказала мне эту длинную запутанную историю о погубленной любви? Мне на ум пришли слова «отвлекла внимание». Может, она хотела этой историей сбить меня со следа? Отвлечь от истории про дьявола?

Если так, то у нее ничего не вышло. Моя помощница рассказала историю убийства так, словно видела все своими глазами. Спустя несколько дней после того, как она приехала в этот город, ей приснился вещий сон. Нет, не думаю, что повесть об утраченной любви собьет меня с пути истинного.

Когда мисс Эсси Ли умолкла, я решил, что наконец-то могу смыться. Пожевать что-нибудь, выпить и поискать ту женщину с роскошными волосами.

Но я не мог и шагу ступить. Я слышал, что потребность писать — это писательское проклятие, и потому мне необходимо было узнать, чем все закончилось.

— А что с ними случилось потом? — спросил я и сам удивился.

— Умерли молодыми, конечно же, — ответила мисс Эсси Ли таким тоном, будто я, известный писатель, разочаровал ее подобным вопросом. — Такая любовь долго не живет.

Я хотел уточнить, чья именно любовь — сбежавших молодых людей или старого Эдварда к юной Генриетте. Но, взглянув на лицо мисс Эсси Ли, я просто не осмелился задавать вопросы.

— Возможно, я зайду к вам в библиотеку, и вы мне расскажете поподробнее, — сказал я.

Она просияла. Красивые зубы, подумал я.

— Да, так мы и сделаем, — заявила она, резко развернулась и зашагала прочь.

Свобода! Я по кратчайшей траектории спланировал к столу. Большую часть угощения уже смели, и гости начали расходиться. Трое малышей лет пяти забрались под эстраду и ни в какую не желали вылезать.

Джеки разговаривала с двумя женщинами, которые, увидев меня, поспешно ретировались. Вот что значит быть знаменитостью: люди либо оттирают друг друга локтями, лишь бы подобраться ко мне поближе, либо сбегают, едва завидев меня.

— Люди здесь славные. — Джеки откинула салфетку со скамейки — под ней обнаружилась полная тарелка лакомств. — Я приберегла кое-что для тебя. Так чего от тебя хотела эта сушеная селедка?

Я улыбнулся и накинулся на еду.

— Отвлечь меня другой историей.

— Дай угадаю: про семерых...

— Отцов-основателей. — Я дал ей понять, что тоже кое-что выяснил.

— Что она тебе рассказала? — Джеки кивнула и сторону мисс Эсси Ли. — Она выглядела очень серьезной.

— Старую историю любви. Я тебе потом перескажу. А кто...

— Та длинноволосая женщина, на которую ты пялился как ненормальный?

— Я не... — забормотал я, но потом решил не поддаваться Джеки. — Да, та самая. Она замужем?

— Дважды... — Джеки сверлила меня взглядом, но я упорно старался на нее не смотреть. — Разведена. Детей нет. Ей сорок два, она работает персональным помощником у Ди Эл Хейзел.

По ее тону я понял, что должен знать это имя, но барбекю из цыпленка, которым был набит мой рот, оказалось таким вкусным, что я не мог соображать. Много лет назад я услышал одну мудрость, которая впечаталась мне в память: «Ни один янки не съест того, что можно продать, и ни один южанин не продаст то, что можно съесть». Еда в моей тарелке полностью это подтверждала; и я не перестал жевать, чтобы припомнить, кто такой Ди Эл Хейзел.

— Скульптор. — пояснила Джеки, — чьи работы стоят в крупнейших галереях и музеях США.

— Ты знала это и раньше? — Я откусил кусочек хлеба.

Джеки улыбнулась:

— Не-а. Мне рассказала Ребекка Кутшоу. Твоя пассия.

Я посмотрел на Джеки: она подтрунивает надо мной или ревнует? Я не мог разгадать, что стоит за ее улыбкой.

— Видишь вон ту блондинку?