Дикие

— Знаешь, не очень-то хочется щеголять перед тобой чинами, Гарри, но не забывай, что обязанности президента пока что исполняет твой покорный слуга, — рявкнул Джерри. — Разумеется, с этой стороны я тоже подойду и сделаю все, что смогу. Ты только что сказал, что и Керри делает на Пауи все от него зависящее. Значит, все, что должно быть сделано — будет сделано. Но у нас еще есть, как-никак, компания, которой нужно управлять, и держатели акций, которым нужно будет все как-то объяснить. Вот ты, наверное, еще не знаешь, а наши акции упали на восемь с половиной пунктов после того, как газеты сообщили о том, что президент и половина совета директоров компании бесследно исчезли. На Уолл-стрит все настойчиво интересуются, кто же управляет нашей компанией. Поэтому возвращайся-ка ты в Сидней, там твое место, там ты нужен. Это приказ, и сразу добавлю, что он одобрен оставшейся частью совета.

Положив телефонную трубку, Джерри подхватил папочку, на которой было выведено: «ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ ПЛАНЫ ПО ОСТРОВУ ПАУИ» и кинул ее в ящик своего письменного стола. На ящике было написано: «Для бумаг, ожидающих решения».

Вконец разочарованный Гарри возвратился в бар «Индепенденс». Он заказал еще пива и стал представлять себе бесконечную череду телексов, курсирующих между Питтсбургом и Пауи. Он понял, что, если не останется на острове и самолично не докопается до корней этой истории, ни одного следа от группы руководителей «Нэксуса» так и не будет найдено.

После четырех банок пива Гарри твердо решил, что, несмотря на все что сказал ему Джерри Пирс, он остается здесь и будет делать эту работу сам, пусть даже уже не на официальной основе. Он будет искать Анни и остальных.

И будет делать это так быстро, как только сможет. Он оставит за собой «Утку», ибо это был решительно низкопрофильный самолет. Он оставит за собой ценного Джоуну, так как он говорит на пиджин-инглиш и имеет опыт общения с местными жителями. К тому же он еще отличный санитар, моряк и пилот. И наконец отличается неувядаемым оптимизмом.

Оптимизм, оптимизм… Долго ли еще можно будет протянуть с ним?

Раки сдержал свое слово. Со скоростью, от которой Гарри стало как-то не по себе, правительство Пауи приказало своей армии немедленно начать поиски пропавших по суше и по воздуху. Они начались в субботу семнадцатого ноября, то есть спустя четыре дня после взрыва рыболовного катера.

Официальный список жертв был заметно подправлен. Теперь он включал еще и массовика-затейника, шкипера гостиничной яхты, двух гостей-англичан и двух японских туристов. Интересно, что до объявления об этом Раки английские и японские дипломатические представительства даже не подозревали о том, что пропал кто-то из их соотечественников. Что ж, Раки набрал несколько очков на своем сочувствии и готовности всячески помочь в поисках.

Что касается имени Бретта Адамса, то его из списка исключили. Значит, Гарри был прав, подозревая за собой слежку! Раки несомненно доложили о посещении Гарри больничного морга, и генерал чуток подкорректировал картинку морской катастрофы.

14

Воскресенье, 18 ноября 1984 года

Тяжелая работа не давала женщинам времени остаться наедине со своими мыслями, но стоило им только вспомнить о том, что их мужья мертвы, как из глаз потоком лились слезы. Казалось, глаза управлялись в них независимо от прочих частей тела. Слезы текли и не сопровождались ни громким плачем, ни стенаниями. Слезы текли всегда, едва лишь женщины на какую-то минуту теряли состояние сосредоточенности на своей изнурительной работе.

Сильвана, которая никогда в жизни не желала другого мужчину, теперь видела в Артуре исключительно положительные черты и тосковала о невозможности простить ему то, что казалось теперь ничего не значащими грешками. Робкая Анни страстно желала успокоиться вечным сном на груди у Дюка, ощущать тепло его объятий. Невротическая Пэтти любила теперь вспоминать, каким понимающим был ее Чарли. Он ни разу ведь не упрекнул ее в том, что она взяла в дом Стефена. Он всегда служил ей защитой и опорой. Стоическая Кэри начисто позабыла все проявления несносной амбициозности Эда и те вечера, что она в одиночестве проводила в их доме, когда он уезжал. Теперь она хорошо помнила только его вечный энтузиазм и энергию, а те ужасные минуты, которые, как порой казалось, и составляют всю ее жизнь, уже просто-напросто не существовали в ее памяти. Сюзи про себя неумеренно каялась перед своим мужем. Она редко бывала ласковой с Бреттом и прекрасно знала это.

Теперь всем женщинам казалось, что у них была легкая, счастливая жизнь. А то, что они раньше так не думали… Плохое забылось полностью, а хорошее стало казаться прекрасным.