Дикарь

Ее рука скользнула мне под ночную рубашку. Погладив мою ногу, она слегка сжала ее.

— Не хочу больше слышать об Элмонте.

— Мне надо в туалет, — сказал я.

Прежде чем она смогла ответить, я стал пятиться к занавеси. Она несильно сжала мою ногу и отпустила

— Давай скорей, — напутствовала она меня.

Я направился в конец вагона, размышляя, почему я покинул ее. Не то чтобы у меня была срочная необходимость сходить в туалет. Просто это было первое, что пришло в голову. Мне было нужно провести несколько минут в тишине и успокоиться. Может быть, глотнуть свежего воздуха. Проветрить голову и выбросить Элмонта оттуда прежде, чем возвращаться к ней и, вполне вероятно, ляпнуть что-нибудь такое, о чем потом буду горько сожалеть.

Когда я проходил мимо занавесей, закрывающих купе Элмонта, меня вдруг охватило страшное бешенство. Я испытал порыв протянуть руку и вцепиться в него. Однако я не был уверен, что рядом с дверью находится именно его койка. Было бы ужасно потревожить кого-то незнакомого. Так что я двинулся дальше в конец вагона, толкнул дверь и вышел наружу.

На площадке я очутился не один.

Еще один человек стоял между вагонами спиной ко мне, его длинные кудрявые волосы трепал ветер.

Элмонт Бриггс собственной персоной.

Он не обернулся, чтобы поглядеть, кто вышел на площадку. Мне следовало зайти обратно, вернуться к Саре и радоваться тому, что в ее постели я, а не Элмонт.

Но мне было всего пятнадцать лет, и смелости у меня было больше, чем здравого смысла.

— Ну и ну! — сказал я. — Подумать только, это же сам Элмонт Бриггс.

Мне пришлось почти кричать, чтобы он расслышал меня сквозь стук колес.

Он медленно обернулся. В зубах была зажата сигара, ее кончик мерцал красным огоньком на ветру. При виде меня, он извлек ее изо рта. Указав ею на меня, он произнес:

— Маленький слуга Сары.

— Никому я не слуга, Элмонт.

— Она послала тебя за мной?

Я шагнул к нему и сильно пожалел, что вышел без одежды. Я был босиком, моя ночная рубашка развевалась на ветру, как женское платье, под подол тянуло холодом. Меня не отпускала мысль, что я в несколько невыгодном положении. Далеко не самая подходящая одежда для схватки с мерзавцем.

— Отвечай, мальчик. Сара хочет, чтобы я к ней пришел?

— Держись от нее подальше.

— Я?

Он оскалил зубы. В темноте они казались серыми. Я решил, что он улыбается. Затем он вставил в них сигару и пыхнул ею.

Я выбил сигару у него изо рта.

Он схватил меня за ночную рубашку, подтянул к себе и врезал коленом в живот. Удар подбросил меня. Не успели мои ноги снова утвердиться на решетке, как Элмонт набросился на меня сзади. Он со всей силы толкнул меня к цепи, ограждающей площадку, затем присел на корточки и обхватил меня за ноги. Мне не удалось ничего сделать, кроме как вцепиться ему в волосы, прежде чем он перекинул меня через цепь и толкнул.

[1] Йельский университет — частный исследовательский университет США, третий из девяти колониальных колледжей, основанных до Войны за независимость.

Глава 27

РАССТАВАНИЕ С ПОЕЗДОМ И С САРОЙ

То, что я держал Элмонта за волосы, мне не помогло. Только в руках остался порядочный клок.

Я полетел головой вперед, размахивая руками и ногами, ощутив на спине дыхание уносящегося поезда. Время растянулось до мучительной бесконечности. Я успел подумать, куда приземлюсь и не разрежет ли меня напополам колесами. Я даже успел представить собственное тело, разрезанное колесами и с сорочкой, задранной до пояса. Мерзкое зрелище, кощунственно и помыслить о себе в подобном ключе.

Так, размышляя, успею ли одернуть одежду, я врезался в землю.

Однако, слава Богу, не головой. Грохнулся я на спину. Если от удара Элмонта дух из меня не вышибло, то приземление исправило этот недочет. Я со всей дури грянулся оземь, но это был еще не конец. Меня подбросило в воздух, я оказался на ногах, но поверхность тянулась по косогору, и я, не удержавшись, кубарем покатился вниз. Несколько секунд я кувыркался и переворачивался, пока, наконец, не остался лежать в мягкой траве.

Я растянулся во весь рост. С ног до головы я превратился в сплошной синяк, но все равно был рад, что остался в живых. Пока я изо всех сил пытался вдохнуть хоть немного воздуха, перестук поезда постепенно затихал в отдалении. Должно быть, никто не видел моего падения, кроме Элмонта, поскольку поезд даже не сбавил ход. Вскоре паровозный свисток прогудел мне на прощание.

Обретя способность нормально дышать, я поднялся на ноги. Меня слегка шатало, так что я никуда не пошел, а остался там, где и находился. У подножия железнодорожной насыпи. Передо мною высился крутой склон, усеянный булыжниками, травой и кустарником. Оттуда, где я стоял, нельзя было разглядеть поезд, даже если бы до сих пор был там. Все, что от него осталось — отдаленное погромыхиванье да рваные клочья дыма, черневшие в лунном свете.

Внимательно оглядевшись, я не обнаружил вокруг ничего, кроме деревьев. Ни жилья, ни дороги, ни единой живой души, ни отблеска костра.

Однако я не испугался.