Дикая степь

Я против такой постановки вопроса горячо возразил и, пока мы возвращались от входа к своему месту, недвусмысленно намекал, что неплохо было бы эту историческую загадку попробовать распутать самим. Кто его знает, вдруг там окажется такое, что волосы дыбом встанут — и не только на голове? Вдруг действительно — клад. — Кроме того, есть опасность на самом деле засветиться: если узнают, что Посвященный передал ему узелковое письмо… нетрудно будет сделать вывод, после каких трагических обстоятельств сия передача произошла — со всеми вытекающими отсюда последствиями… Но Бо был настроен скептически — не верил он в благоприятные исторические расклады. И от причастности к трагическим событиям в балке открестился двумя штрихами — недаром в нашем кругу имеет репутацию хитрющего лиса.

— Мы придем, — сообщил он краеведу, который, как мне думается, уже и забыл о своем предложении — на момент нашего возвращения он мило беседовал с другими застольщиками. — Ты только звякни заранее — предупреди. А то непорядок будет, если без предупрежа. Мало ли какие у нас дела.

— Отлично! — обрадовался краевед. — Ты будешь гвоздем программы! Я тебе старинную книжку подарю — там про твоего пращура написано.

— Спасибо, — вяло отреагировал Бо на обещание — он вообще книги почитывает, но в основном детективы. — Я тебе тоже кое-что подарю. У меня там от дядьки кое-что осталось. Еще с сибирских времен, когда все вместе жили…

— Да неужели?! — живо заинтересовался краевед. — И что же там осталось?!

— Ну это — как его? — Бо толкнул меня в бок — я кисло ухмыльнулся и подсказывать не спешил, намекая, что вот сейчас как раз самое время переосмыслить решение насчет такого скоропалительного подарка. — Ну — кожаная веревка, а на ней — узлы. — Остановить Бо было довольно проблематично, как в вопросах расправы, так и при акте широкодушевного дарения — тем более когда он был, что называется, “под градусом”. — Ну, послание, типа…

— Узелковое письмо? — Краевед от радости чуть не подпрыгнул. — Неужели такое… такой раритет все-таки существует? До сих пор я встречался лишь с письменными упоминаниями…

— Я те говорю — то самое письмо. — Бо доверительно подмигнул. — Личное послание хана, ебтэть. Завещание, типа, духовное. Прикинь?!

— Это раритет!!! — Краевед от волнения осип и почему-то перешел на “вы”. — Это… Это… Эм-м… Вы представляете себе, что это такое вообще?! Нет, это что-то невообразимое… Только вы никому — я вас прошу…

— Да почему — никому? — небрежно бросил Бо. — Пусть всем будет — народное же. Пусть все приходят в музей и офуевают: ну ни фуя себе, какие офуенные узлы, бля!!! Вот это узлы так узлы, ебтэть! Это вам не пидеркакакая-нибудь засранная или коврик обтруханный! Только условие…

— Условие? — насторожился краевед.

— Да не, не деньги, что ты! — успокоил Бо. — Условие: никому не говори, что от меня. Придумай что-нибудь — откуда взял. Понял, нет?

— Понял. — Краевед недоуменно пожал плечами. — Но почему, собственно…

— Я сказал, — отрезал Бо. — Если не обещаешь — нихера не получишь. Понял?

— Понял, — кивнул краевед. — Не хочешь — как хочешь. И вообще, бескорыстие и альтруизм — это прекрасно…

Вот такой широкий жест…

Легко представить себе мое негодование: я почему-то рассчитывал, что после приключений с добычей компромата мы на некоторое время задержимся в гостеприимной

Калмыкии и самую малость развлечемся с ханским завещанием. Никто же ведь не знает, что там на самом деле. Вдруг действительно: координаты. Представляете? Чем мы с Бо хуже героев приключенческих романов, на которых на ровном месте обрушиваются древние рукописи и полуистлевшие карты с указанием места захоронения сокровищ?!

Но — Бо обещал подарить. В нашем кругу разбрасываться обещаниями не принято — я уже говорил. Если обещал, будь добр — выполни. Так что уговаривать боевого брата взять слово назад даже и не стоило. Это было бы просто неприлично…

…Героически добив оставшийся кумыс, я технически рассчитал время воздействия целебного напитка и спустя пятнадцать минут, когда организм выдал первый тревожный сигнал о переполнении газами, уже сидел в туалете. Живописать весь акт не буду, скажу лишь, что очистительная процедура прошла с успехом. Через некоторое время, чувствуя в теле чудесное облегчение, я направился в баню на предмет проверки готовности оной к принятию моей одинокой персоны в жаркие объятия.

Баня была в порядке. Небольшое кирпичное строение, отделанное изнутри деревом (газовая колонка в пристройке снаружи), с компактным предбанником, заполненным пучками полыни и дубовыми вениками, источавшими в сухом преддверии жара терпкий аромат.

В Элисте вообще к баням отношение особое. Многие калмыки, длительное время проведшие в ссылке, соорудили в своих усадьбах вполне сносные баньки по сибирскому образу и подобию. Те же, кто лишен такой возможности, регулярно посещают многочисленные сауны и парные общего либо учрежденческого типа.