Дикая орда

С такими веселыми мыслями поднял Бартатуя свой кубок – череп в золоченой оправе. И, поднося его к устам, он чувствовал, что держит судьбу мира в своей деснице.

И вдруг в шатре наступило молчание. Бартатуя поднял глаза. Маленькая птица летала у свода шатра. Гости перешептывались, гадая, что таится в этом знамении. Бартатуя нахмурился – нелепый случай грозит разрушить его триумф!

Птица на вид была обычным голубем, но, подлетев к месту, где сидел Бартатуя, она замерла и стала вращаться на месте, как колибри. Внезапно птица стала менять свое обличье. Воины нахмурились и схватились за оружие. Другие потянулись к амулетам и стали шептать оградительные заклинания.

Бартатуя спокойно тянул вино из черепа. Над ним выросла человеческая фигура. Это был мужчина в странной формы плаще, в тюрбане, с раздвоенной бородой. Внутри фантома Бартатуя мог сейчас различить очертания дрожащей птицы.

– Каган гирканийской орды, Бартатуя из племени ашкузов, – произнес гулкий голос, – знай, что я – великий маг, Хондемир из Турана. Ныне я занял твой Город Курганов с большим конным отрядом. Если ты хочешь спасти священные гробницы твоих предков, иди и прими бой с нами, или мы сровняем их с землей. Если ты не веришь мне, смотри, что принесла птица. Иди и сражайся с нами, или навсегда будешь заклеймен как трус и святотатец!

При этих словах фантом стал рассеиваться и птица упала мертвой на стол перед каганом. Военачальники встали на ноги и начали возбужденно переговариваться. Особенно смущены были те, кто происходил из рода ашкузов.

– Каган, – прошептал ашкузский предводитель, – что это может значить? Неужто эта нечистая тварь и впрямь заняла священные земли наших предков?

Бартатуя поднял руку, и все затихли, – Я знаю кое-что об этом Хондемире. Это бродяга, который разыскивается царем Ездигердом Туранским за измену. Без сомнения, он нашел приют в Согарии. Это хитрость, чтобы спасти город. Колдун знает, что лишь одно может заставить нас снять осаду нападение на наши святые места. Это пустая угроза, ничего больше.

– Однако, – ответил вождь герулов, – конная колонна покинула город перед началом осады. Они пошли на север; все знаки говорят об этом. И они не вернулись.

Бартатуя держался все так же невозмутимо, но в глубине души он был встревожен. Он посмотрел на птицу, лежащую перед ним. Он медленно снял и раскрыл футляр с посланием, прикрепленный к лапе голубя. Лучше бы сделать это в одиночестве, но сейчас он не сможет уединиться от своих соратников, не вызывая подозрений. Внутри был лист пергамента. Каган развернул его. Пергамент был самый дорогой и тонкий, какой только бывает. Он был почти прозрачен и так тонок, что лист длиной в четыре человеческие ладони поместился в крохотном футляре, привязанном к голубиной ноге.

Заглянув в пергамент, Бартатуя побледнел.

– Это правда, – сказал он наконец. – Это карта пути, по которому колдун шел в Город Курганов. Здесь даже отмечено местоположение самых больших гробниц, чтобы мы знали наверняка, что он был там.

В шатре началась неразбериха.

– Что будем делать, каган? – наперебой кричали все. От Бартатуи не ускользнуло, что титул "Учи" куда-то исчез.

– Осаду придется снять, – сказал он. – Произошло нечто ужасное, и это сейчас важнее всего. Прикажите седлать коней и скакать немедленно. У нас будет время вернуться и снова осадить город, когда мы убедимся, что предкам ничто не угрожает.

– Но моя башня! – воскликнул кхитаец. – Они же разберут ее за это время. А когда мы вернемся, у нас уже не будет достаточно рабов, чтобы сложить новую.

– Эй, – отозвался покрытый зеленой татуировкой герул. – Моим людям это не понравится. Они несли в этой войне потери, а теперь их лишают добычи, потому что вы идете спасать свое священное место. Так не пройдет!

На глазах Бартатуи рушился союз, стоивший стольких сил. Рушилось его положение Учи-Кагана. Если он хотел спасти свою грядущую империю, он должен был показать силу, и сделать это прежде, чем вожди уйдут из его шатра.

– А ну молчите! – взревел он. Все замолкли, и он продолжил негромким голосом: – Думаете, это всего лишь случайная заминка на пути к всемирному владычеству? Наши предки испытывают нас, они хотят убедиться в нашей верности! Они хотят знать, что ради наших возлюбленных мертвых мы готовы отказаться от всего на свете, и мы должны доказать им это.