Дикая орда

Козак распахнул полог. В землю был воткнут шест, с него свисал кожаный ремень, на котором болталось что-то непонятное. Конан подошел поближе. Птичьи перья, лапки я клювы, какие-то травки и косточки... Были и творения рук человеческих - цветные веревочки и обрывки кожи. Киммериец с отвращением плюнул:

- Ну и к чему вся эта дрянь?

- На тебя наложили заклятие, командир, - отозвался Гаюк. - Это заклятие шамана. Если его не снять, ты можешь погибнуть. Все твои дела пойдут прахом, ты заболеешь и скоро умрешь. - Остальные кочевники согласно кивали и что-то бормотали под нос, со страхом поглядывая на киммерийца.

- Что? - гневно переспросил Конан. - Люди, одолевшие врага, который был в шесть раз многочисленнее, дрожат от страха перед какой-то связкой отбросов! - Он глянул на степняков, но они отводили глаза. - Что это за шаман?

- Мы не видели, командир, - сказал Гаюк. - Шаманы могут сделать себя невидимыми. Но в этом лагере никто не может заниматься магией без разрешения Данакана.

- Где этот старый гнилозубый урод? - заорал киммериец. - Я сверну ему цыплячью шею.

Ответом послужило гробовое молчание. Выругавшись, Конана подошел к ближайшему костру, взял горящую головню и поднес ее к подвешенному на ремне узелку. Тот задымился. Вдруг волосы на голове у варвара встали дыбом: узелок начал извиваться и корчиться. Эти гнусные корчи шли откуда-то изнутри узелка. Наконец вспыхнул ремень. Узелок упал на землю и стал раскрываться, словно диковинный цветок. Оттуда показался гомункулус - с крыльями летучей мыши, черный, как полночное небо, ростом в два фута. Уродец зашипел на варвара, обнажив два ряда крохотных острых зубов. Гомункулус был совершенно лысый, глаза - как два сверкающих уголька. Гаденыш, словно чародей - в плащ, кутался в клубы едкого дыма. Гирканийцы, трясясь от страха, попятились.

Уродец завопил истошным голоском и бросился на киммерийца. Конан выхватил меч и разрубил маленького демона надвое. Меч прошел сквозь гомункулуса так легко, будто он был из дыма. Но две разрубленные половины сразу же срослись вместе, и враг в прежнем обличье вновь скрючился перед Конаном. Варвар рубанул еще, на этот раз - хлестким, зигзагообразным ударом. И пока куски маленького чудовища опять срастались, поддел на меч и швырнул в огонь все еще дымящийся узелок.

Крылатый гомункулус громко зашипел и закрутился волчком. Когда остатки узелка догорели, уродец изошел вонючим дымком и сгинул.

- Обычный призрак, ничего особенного, - презрительно фыркнул Конан. Трюк балаганного фокусника, не страшнее зубочистки.

- Нет, командир, - пробормотал Гаюк. - Это был улу-бек. Дух воздуха. Он повинуется шаманам. У шаманов большая власть над духами.

- Вы прямо как дети неразумные, - усмехнулся Конан. - Ваши шаманы просто шуты гороховые. Держат вас в страхе дешевыми фокусами! - Конан чувствовал, что напрасно тратят слова, вразумляя степняков. Уговаривать их без толку. Когда человек верит во что-то сверхъестественное, никакие доводы, и даже опыт на собственной шкуре, не переубедят его.

- Идите спать, - приказал киммериец. - На сегодня представление окончено.

Мало-помалу, переговариваясь друг с другом, степняки разошлись. Рустуф и Фауд двинулись за Конаном в шатер. Они уселись на войлочную кошму, скрестив ноги. Фауд протянул Конану чашу с вином, и киммериец наконец промочил глотку, пересохшую за день изнурительной схватки и дальнего перехода.

- Завтра, - сообщил он, - я разворошу все это шаманье гнездо. Бартатуя меня поддержит. Они ему тоже давно поперек горла стоят.

- Толковая идея, - согласился Рустуф. - Но покажи мне такого колдуна, который не талдычит всем встречным-поперечным, что, если он умрет, на них падет страшное проклятие?

- Так и есть, - кивнул Фауд. - Спроси ребят-степняков: они как один скажут, что, если шаман умрет насильственной смертью, несчастья падут на всю орду. Шаманам приходится так защищаться - у них много врагов. Если ты открыто против них выступишь, кочевники тебя попросту пристукнут.

- Но как мне держать в узде своих воинов, если они считают, что я заклят и обречен? Почему эти тупорылые вонючки взъелись на меня? Разве я причинил им какой-то вред?

Конан на мгновение помрачнел. Он и прежде, в лучшие времена, ненавидел чародейство, но уж совсем унизительно было страдать от таких презренных людишек.

- Думаю, - проговорил он, - пора нанести этим пустобрехам ответный визит.

- Долго ходить не придется, - сказал Рустуф. - Если я не ошибаюсь, поблизости слышны шаманские бубны.

Все трое встали и бесшумно выскользнули из шатра. Барабаны стучали негромко. Но, судя по всему, шаманы устроили свое действо совсем неподалеку. Конан с дружками подкрался поближе и увидел, что несколько степняков сидят кружком вокруг костра. Ближе к огню расположился старый шаман Данакан, рядом с ним - женоподобный мальчик. Мальчик легко постукивал пальцами по бубну, представлявшему собой череп с отрубленной макушкой, затянутый человеческой кожей. В глазницах черепа были серебряные слитки, и они зловеще поблескивали в свете костра.