Дикая

— Ну, в таком случае, я бы сказал, что вы — хобо! — воскликнул он довольно и попросил меня назвать по буквам мои имя и фамилию.

Я выполнила его просьбу — и тут же пожалела об этом.

— Да этого быть не может! — воскликнул он, когда записал их в своем блокноте. — Это что, взаправду ваше имя?

— Ну да, — сказала я и отвернулась, делая вид, что ищу машину на дороге, чтоб он не увидел замешательства на моем лице. Дорога была пугающе безмолвна, потом медлительный грузовик вырулил за поворот и, взревев, проехал мимо, не обращая внимания на мою поднятую руку.

— Итак, — сказал Джимми Картер, когда грузовик проехал, — мы могли бы сказать, что вы — настоящая бродяга.

— Я бы так не сказала, — запинаясь, проговорила я. — Быть хобо и быть любительницей пеших походов — это две совершенно разные вещи. — Я продела руку в розовую петлю своей лыжной палки и принялась царапать землю ее кончиком, рисуя линию, ведущую в никуда. — Я не в том смысле туристка, в каком вы обычно представляете себе туристов, — объяснила я. — Я, скорее, теперь уже эксперт. Я прохожу от двадцати четырех до тридцати двух километров в день, день за днем, часто иду по нескольку дней подряд, не встречая ни одного другого человека. Может быть, вам стоит сделать статью из этого?

Он сказал, чтобы я поискала его статью обо мне в осеннем номере журнала Hobo Times, как будто я была его регулярной читательницей.

Он бросил на меня взгляд поверх своего блокнота, волосы экстравагантно перечеркнули его бледное лицо. Он казался очень похожим на многих людей, которых я знала. Интересно, подумал ли он то же самое обо мне.

— Я почти не встречаю женщин-хобо, — почти прошептал он, словно поверяя мне какой-то секрет, — так что это просто чертовски круто!

— Я не хобо! — еще раз, довольно раздраженно, возразила я.

— Женщин-хобо так трудно найти! — настаивал он.

Тогда я заявила ему, что это потому, что женщины слишком угнетены, чтобы быть хобо. Скорее всего, все женщины, которые хотели бы быть хобо, оказываются, как в ловушке, дома с целым выводком детишек, которых надо воспитывать. Детишек, чьими отцами стали мужчины-хобо, выбравшие для себя дорогу.

— Ага, понимаю, — проговорил он. — Значит, вы — феминистка.

— Да, — подтвердила я. Было так приятно хоть с чем-нибудь согласиться!

— Мой любимый тип женщин, — сказал он и сделал пометку в своем блокноте.

— Но все это не имеет никакого значения! — воскликнула я. — Потому что я — не хобо. Это совершенно законно, понимаете? То, что я делаю. Я же не единственная иду по МТХ. Люди это делают. Вы когда-нибудь слышали об Аппалачском маршруте? Вот и это то же самое. Только на западе — я стояла и смотрела, как он царапает что-то в блокноте — возможно, то, что я ему говорила.

— Я хотел бы сфотографировать вас, — сказал Джимми Картер. Он просунулся в окошко машины и вытащил из салона фотоаппарат. — Кстати, у вас клевая футболка. Я люблю Боба Марли. И ваш браслет мне тоже нравится. Знаете, многие хобо — бывшие ветераны Вьетнама.

Я бросила взгляд на имя Уильяма Дж. Крокета на моем запястье.

— Улыбнитесь, — попросил он и сделал снимок. Сказал, чтобы я поискала его статью обо мне в осеннем номере журнала Hobo Times, как будто я была его регулярной читательницей. — Выдержки из этих статей печатаются в журнале «Харперс», — добавил он.

— «Харперс»? — спросила я, словно громом пораженная.

— Да, это такой журнал, который…

— Я знаю, что такое «Харперс», — резко оборвала его я. — И я не хочу оказаться на страницах «Харперс». Точнее, я очень хотела бы оказаться в «Харперс», но только не потому, что я хобо.

— Так вы же вроде говорили, что вы не хобо, — заметил он и отвернулся, чтобы открыть багажник своей машины.

— Ну, я действительно не хобо, так что это было бы очень глупо — появиться в таком виде в «Харперс», и это означает, что вам, вероятно, вообще не следовало бы писать эту статью, потому что…

— Стандартная упаковка гуманитарной помощи для хобо, — перебил он меня, повернувшись и протягивая банку холодного «Будвайзера» и пластиковый пакет, который оттягивал вниз вес продуктов, лежавших внутри.

— Но я же не хобо, — слабо запротестовала я в последний раз, уже с меньшим пылом, чем прежде, боясь, что он наконец поверит мне и уберет свой пакет с гуманитарной помощью.

— Спасибо за интервью, — проговорил он и захлопнул крышку багажника. — Безопасного вам пути.

— Да, спасибо, вам тоже, — ответила я.

— Полагаю, у вас есть оружие. По крайней мере, надеюсь, что это так.

Я пожала плечами, не желая ни признаваться в том, что его у меня нет, ни подтверждать его догадку.

— Я понимаю, что вы уже прошли довольно большое расстояние к югу отсюда, но теперь направляетесь на север, а это значит, что вскоре вы войдете в страну бигфутов[31].

— Бигфутов?