Диггеры большого города

ГАИшник помчался к своей машине. Я тупо сажусь на край колодца и пытаюсь ощупать Ольгу. Тело не задето, зато на залитом кровью лице, видна черная дырочка отверстия пули, наверно, разбита челюсть. Мне ее жалко и так девчонку обидела природа, а тут еще, если вылечат, изуродует шрам и возможно будет дефект речи. И почему я не пошел навстречу, с этим гадом, первым?

С воем подъезжает автобус спецназа. Несколько здоровущих парней подбегают ко мне.

— Что там? — кивает на люк старший.

— Там двое мертвых. Один милиционер, сержант Криволапов, другой преступник, которого мы искали.

— Покажи нам.

— А ее? — я киваю на Олю.

— Сейчас подъедет скорая. Полезли.

И опять я спускаюсь вниз, но уже со здоровущими ребятами. Привожу их в тоннель. Эти даже не осматривают и не фотографируют место происшествия, а просто хватают и тащат убитых на верх.

Когда я поднялся, на шоссе, то увидел, что площадка вокруг люка очищена и оцеплена спецназовцами. БМВ и Жигуленка нет, их оттащили к обочине дороги. Ольги тоже нет, зато на асфальте лежат два трупа, рядом стоит Мухин и еще несколько офицеров.

— А вот и проводник, — увидел меня майор и подошел ко мне. — Что произошло?

— Мы нашли, кого вы просили. Была перестрелка. Там в туннеле негде спрятаться, вот и досталось…

Мухин кивает головой.

— Сейчас с нами поедешь, все опишешь…

— Хорошо. Только у меня машина там… в конце… коллектора.

— Знаю, потом подкинем.

Я и Оля работаем в одном конструкторском бюро, поэтому, когда на следующий день я явился на работу, то меня сразу же вызвал к себе начальник отдела. Милейшая Антонина Петровна, красивая, полноватая русская женщина, лет тридцати шести, руководит отделом уже лет пять. Не скажу, что она талантлива, но дело свое знает и с людьми ладит.

— Что там у вас произошло, Коля? Мне мама Оли звонила…

— Нас попросила милиция помочь осмотреть туннели…

— Опять вы за свое. Я Оле говорила раз десять, не бабье это дело таскаться по грязным подземельям. Дальше, что?

— Нарвались на того, кого искали и в перестрелке ранили Олю.

— Опасно? Куда ранили?

— По моему в лицо.

— А куда ее отвезли?

— Не знаю.

— Как не знаешь? Девушку ранили, куда то увезли, а он ничего не знает.

— Я потом водил милицию в коллектор, помогал вытаскивать тела и еще долго допрашивали… не успел…

— Говоришь, тела. Значит там были убитые?

— Да, Антонина Петровна.

— Ладно, иди… Постой. Мама Оли сказала, что она лежит в больнице Антоненко.

— Я понял.

— Иди.

К Ольге меня не пустили, зато попался врач, который делал ей операцию.

— Вы ей кто? — сразу он спросил меня.

— Знакомый, мы с ней работаем вместе.

— Понятно… и что вы хотите?

— Как она там?

— Жить будет, кости срастутся.

— Говорить то будет?

— Слушайте, молодой человек, если бы вы сказали, что вы ее муж, жених хотя бы, я бы воспринял это вполне естественно, но когда приходят с работы ее коллеги и интересуются будет ли у нее дефект речи, это… просто ненормальность какая то.

— Чего вы раздражайтесь? Я переживаю, потому что, она была первой и приняла пулю на себя. Поэтому часть вины чувствую за собой.

Врач уже с интересом смотрит на меня.

— Понимаете, молодой человек, девушка она… крепкая, хорошая фигура, возможно будет прекрасной матерью, а вот с лицом, конечно, природа подкачала. Поэтому такие как вы и не замечаете ее наверно, чувствуете только коллегу, сотрудницу, а я уверен, ей хочется другого. Вот вы пришли от коллектива, вежливо узнали о ее здоровье, речи, пару раз потом принесете подарки, там фрукты… соки, а дальше…., она опять будет с вами на работе, все затихнет и будет по старому. Как вы думаете, это справедливо?

— Нет…

— Я тоже так думаю.

— Но может чем то ей помочь. Вот вы врач, скажите, можно ей заодно с лечением, сделать пластическую операцию, изменить нос, лицо?

— Можно. Для этого нужно две вещи. Ее согласие и деньги.

— Сколько денег?

— Три тысячи долларов.

— Так поговорите с ней, попросите у нее согласия.

— А деньги, она может дать деньги?

— Наверно нет. Как я знаю, они живут не богато, только мама и она.

— То-то и оно.

— Хорошо, я поищу их.

— Это уже другой разговор. Когда найдете деньги, позвоните вечером мне домой.

Доктор пишет на листке бумаги свой телефон и передает мне.

— До свидания, молодой человек, — пожимает на прощание он мне руку.

Я вышел от него в отчаянии. Где мне взять эти деньги, даже если я продам машину, это не та сумма, которая нужна.

В течении дня обзвонил и обегал друзей, но кроме трехсот долларов ничего не мог собрать.

Прошло три дня. Я все же пошел в больницу Антоненко, узнать, как Ольга. Она уже не в реанимации и лежала в общей палате. Пол лица перебинтовано и говорить мы могли только через карандаш.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашиваю ее.

"Нет" — пишется в ответ.

— Тебе в отделе все посылают привет, желают выздоровления.

Она старательно выводит на бумаге каракули.

"Куда ты дел мое снаряжение?"

— Какое? Тебя сюда привезли в куртке и штанах.

"А пояс? Там у меня много инструментов, веревки еще…"

— Это все валяется там, в тоннеле.

"Коленька, прошу тебя достань. В поясе нож, папин подарок. Все что осталось от него."

— Хорошо, спущусь.