Диггер по прозвищу Жгут

Видя, что от безумного молодого человека не уйти, бомж повернулся. Гневно раздувая ноздри, он выудил из недр своего тряпья оружие — кусок ржавой арматуры. Алекс увидел это. Не решаясь драться с клошаром в ближнем бою, он прибавил скорости и, подпрыгнув, ударил его ногой. Тот покатился в кусты, хлюпая развороченным носом, железный прут отлетел в траву. Алекс коршуном кинулся к нему и, присев над смердящим телом, перерезал ему горло, отскочив, чтобы на одежду не попала кровь. Только после этого он направился к Нелли.

Жуля дрался у оврага с двумя. Одному он мощным ударом биты перебил ногу, и тот, подвывая, сполз вниз в кусты, второй, еще сравнительно молодой, бомж довольно умело уворачивался, избегая ударов. Внезапно он сунул руку в поношенный пиджак и что-то кинул в лицо Жули.

— А-а-ах, ты тварь! — заорал Жуля, хватаясь за глаза, которые вдруг вспыхнули огнем, их нещадно защипало, словно в них прыснули керосином. Перец!

Перед глазами все плыло, он чихнул. Тем не менее в багровом тумане Жуля разглядел, как бомж с ехидной ухмылкой поднял с земли длинный осколок стекла, издали напоминающий хрустальный стилет, и стал приближаться. Его не смущало, что стекло он держит голой рукой и при ударе наверняка сам серьезно поранится.

Продолжая ругаться, Жуля отмахивался битой, другой рукой вытирая катящиеся градом едкие слезы. В какой-то момент он зазевался, и бомж вонзил осколок ему в щеку. Словно испугавшись, что он наделал, бомж растерянно шагнул назад, облизывая раненую ладонь.

Теплая кровь быстро наполнила рот, Жуля языком чувствовал покрытый песком кусок стекла, и ему стало страшно. Собственно, страх придал ему дополнительные силы, и Жуля покрепче ухватился за биту. Первый удар отбросил бродягу назад, второй сшиб с ног. Жуля осторожно вытащил импровизированный «клинок» из разорванной щеки и подошел к стонущему бомжу.

— Что, мразь, — прорычал он, капая на него своей кровью. — Крутой, да?

Бездомный умер после второго удара, но обезумевший от ненависти Жуля продолжал колотить труп, пока лицо бомжа не превратилось в кровавый блин, а череп не развалился, как гнилая тыква. Затем подошел к тому, которому раздробил битой ногу, и двумя ударами покончил с ним.

Мика и Гюрза добивали оставшихся четверых. Они уже не пытались убежать, принимая смерть как неизбежность, и дрались, кто как мог. Мика орудовал велосипедной цепью, и один из них уже корчился на земле, зажимая руками разодранное лицо. Второго Гюрза достал ножом и собрался атаковать третьего, «простуженного», как откуда-то выпрыгнул Алекс, держа в руках подобранный где-то гнутый лом. Защититься у бродяги шансов не было, он просто бессвязно матерился, обреченно закрыв лицо руками. Лом вошел ему в грудь, повалив на кресло, на котором несколько минут назад сидел Алекс. Кресло с треском развалилось, подняв облачко трухи и пыли. Бомж задергал конечностями, и Алекс ударил еще два раза. Когда «простуженный» был уже мертв, Алекс плюнул на труп.

— Он похож на засушенного жука. Моя сестра в детстве их коллекционировала, — тяжело дыша, сказал он.

Мика расправился с последним бродягой и теперь вытирал цепь травой.

— Что там с Нелли? — отрывисто спросил Гюрза, оглядывая поле битвы.

— Да хер один цапнул за ногу. Пошли, поможешь. — Алекс повертел нож между пальцами.

— А Жуля где?

— Тута, — отозвался юноша, выходя из-за гаражей. Глаза все еще отчаянно щипало, и он беспомощно мотал головой. Гюрза увидел его окровавленное лицо и нахмурился.

— Сильно зацепило? — спросил он, но Жуля махнул рукой.

— Придется зашивать, — сказал Гюрза, рассматривая рану. На его лице появилось недовольство. — Тьфу, черт!

— Гюрза, давай быстрее к Нелли. Закончим и сваливаем, — поторопил Алекс.

Нелли сидела, привалившись к чахлому кустику. На ее лице застыло деревянное выражение, совершенно лишенное эмоций. Убитый ею бомж так и не разжал челюстей, глаза его закатились, выпятив непомерно большие белки, веки посинели.

Через несколько минут Алекс и Гюрза, используя нож в качестве домкрата, освободили девушку. Она задрала штанину, и все увидели красный полукруг на голени, оставленный зубами бомжа. Кожа вокруг укуса припухла.

— Ты слышишь меня? Ау, солнце! — Гюрза затормошил девушку, но она вяло вырвалась.

— Отвали, Гюрза… Меня и так тошнит, а тут ты еще трясешь…

— Значит, пришла в себя, — с удовлетворением в голосе вымолвил молодой человек. — Ладно. Посмотрим, что там у нас. — Гюрза наклонился над ногой Нелли и внимательно осмотрел ранку. — Крови нет, просто сильно сдавлена кожа. Тебе повезло. — Он поднялся на ноги. — Нужно запалить костер.

— На хера? — еле ворочая языком, спросил Жуля. Щека сильно болела, кровь никак не останавливалась, продолжая сочиться по подбородку и шее. — Шашлычка из бомжатины захотел, Гюрза?

— Слишком ты следов много оставил, тупица, — сказал Гюрза, указывая на заляпанную кровью одежду Жули. — Здесь нужно все сжечь.

— А что с этой? — спросил Жуля, показав на валявшуюся пьяную девицу, которая уснула перед самым представлением. Гюрза мысленно позавидовал крепости ее сна.