Диггер по прозвищу Жгут

Гюрза внимательно следил за каждым из них. Один готов, самый слабый скрылся в лачуге, но он не представлял никакой опасности, и с ним он разберется позже. Оставались еще двое. У первого в руках какая-то железка, и вроде бы пользоваться ею он умеет. Но сейчас он очень напуган, это Гюрза видел по всем признакам — дрожащая нижняя губа, округлившиеся глаза, выступившая влага на лбу… А вот второй представлял опасность, Гюрза чувствовал это всеми порами кожи. Змеиной, холодной кожи.

Призрак сделал шаг вперед, страшный нож описал красивую дугу в предрассветном небе. Вверх-вниз, как качели. Смертельные качели.

«Он вынул нож, убил Джеки Чана, а у него даже прическа не сбилась и галстук не съехал набок. И все это за тысячные доли секунды», — как в тумане, думал Рост. Взгляд выхватил торчащую из крапивы лопату, и Рост кинулся к ней. Не ахти какое оружие, но все же лучше, чем голые руки. Черенок был перемотан синей изолентой — Рост вспомнил, что он был треснут.

Сзади к Призраку подкрадывался Витек, держа наготове арматуру. Улучив момент, он попытался нанести удар, но тот успел отклониться влево, и железный прут с силой опустился на руку, сжимающую нож. Ни единого звука не сорвалось с губ пришельца, хотя боль наверняка была невыносимая. Тем не менее нож выпал. Он развернулся и левой рукой ударил Витька. Кулак попал прямо в фурункул на подбородке бомжа, он с чавканьем лопнул, мешая кровь с гноем. Второй удар свалил Витька на землю, прямо в засыхающую лужу рвоты Кеши. Призрак вырвал у бомжа прут.

Гюрза допустил промах и недооценил это существо, оно оказалось кусачим. Теперь рука ничего не чувствовала, ее словно долгое время держали в морозильной камере. Ну ничего, это издержки производства. Он повернулся боком, чтобы хорошо видеть того, с опасным взглядом. Теперь он подкрадывался к нему с лопатой.

71

Вадим Викторович приказал проверить сначала квартиру. Однако она действительно оказалась пуста. К соседям за информацией обращаться не стали — как-никак ночь на дворе. Оставалась дача, и милицейская «Газель» понеслась в область.

Их было четверо — милиционер-водитель, Вадим Викторович, Речкалов и молоденький опер, который похрапывал, убаюканный урчащим двигателем.

— Если он окажется на даче, нужно поставить в известность твоего прокурора, — зевнув, сказал Речкалов.

— Уже предупредил, — отозвался следователь. Он поглядел на часы — почти четыре утра, но спать, как ни странно, совершенно не хотелось. Чего он действительно хотел, так это схватить в охапку этого Тягушева и трясти его до тех пор, пока у него мозги с дерьмом не поменяются местами. Он вспоминал, как тот вел себя на допросах, буднично-снисходительно, будто вышел помочиться среди ночи, и это только подливало масла в огонь, бушевавший внутри него.

— Полагаю, после этого про тебя напишут в газетах, — заметил Речкалов, но следователь никак на это не отреагировал.

«На д-дачу? К Гюрзе?!» — вспыхнули в его памяти слова задержанного парня. Он сказал:

— Не могу понять, что так испугало этого «сознательного» мальчика. Судя по всему, он частенько бывал на даче у Тягушева, раз без запинки назвал место.

— Не бери ты в голову, Вадик. Сто пудов, крышу сорвало. Слыханное ли дело, кромсать бичей два года и при этом жить обычной жизнью? Меня другое интересует. ЧТО его заставило прийти с признанкой? Он не похож на человека, которого совесть задрочила.

— Вот-вот. По-моему, тут тоже есть связь. Он напуган. Только чем? Он вообще не проходил по делу, даже как свидетель. Может, Тягушев его шантажировал?

Речкалов, вспомнив Жулю, жестко рассмеялся:

— Чем его шантажировать? Нет, Вадик, тут другое. Он САМ пришел с признанкой и заложил всех, ВСЕХ, и себя в том числе.

— Приехали, — объявил водитель, притормаживая возле высокого особняка. Фары машины высветили глухие черные ворота, и сердце Вадима Викторовича екнуло — если Тягушев где-то и прячется, то только здесь.

72