Диего. Вторая жизнь

Все это действия Хесуса. Насколько он ее запугал, что она девственницей пошла на такое предательство собственному телу?

Диего поднялся и сел на кровати.

Сладкая эйфория распалась как предрассветный туман.

Лицемерие и фальшь девчонки от мастерски выполненной роли неприятно резанули по самолюбию.

Или он ошибается?

Моника, возможно, и сама была не прочь секса, но почему же в ее глазах таился странный огонек сожаления?

Диего усмехнулся, когда подумал о том, чтобы поспрашивать у Сантоса о Монике или ее семье.

Когда это его интересовала девчонка, с которой он провел пару часов в постели?!

Но эта мысль упорно не шла из головы.

Он поднялся и прошел в кухню. Предрассветные лучи начинали окрашивать кромку верхнего небосвода, а звезды гасли одна за другой.

Диего провел рукой по узкому, шершавому подоконнику в поисках сигарет, которые иногда оставлял Сантос. Но пачки не было. А желание закурить вдруг стало невыносимым. Сделать пару затяжек, чтобы отпустило новое трепетное и чарующее чувство в груди. Теплое и уютное как остывающий горячий шоколад.

Тоскливая усмешка коснулась губ.

Сколько он не курил? Лет пятнадцать точно, а то и больше. А теперь двоякие ощущения рождали то забытое чувство необходимости.

Необходимости в ней. В этой белокурой девочке с серо-голубыми глазами, в ее милой улыбке, в тонких чертах лица, за которыми прячется упорство, независимость и… то, что он не успел разгадать, но теперь не успокоится, пока не поймет.

Глава 8

Я проснулась от невыносимой головной боли.

Прошлая ночь и вечер плыли в воспоминаниях, обдавая жаром порочного возбуждения.

Мелисса и Руи уже ушли, и я, как обезумевшая, побежала под холодные струи воды в душ. Закрываю глаза, и передо мной плывут страстные картинки нашей близости, от которой то душит безумная ярость на бесцеремонное обращение Диего, то невыносимая похоть, окутывающая сладким туманом.

Меня ждало самое главное. Нужно отправить деньги на счет лечения мамы. От этой мысли мне становилось радостно и легко.

Но вместе с ощущением счастья черной лентой кралась стыдливость. Я заработала эти деньги самым грязным в мире способом. Острые уколы совести разжигали ярость на свое бесстыдное поведение. Пусть я сделала это ради жизни мамы, но все равно ощущала, как мерзкое чувство прилипало к коже самой отборной гадостью.

– Я перечислила деньги на счет, – отчеканила в динамик смартфона.

В ответ получила подтверждение и просьбу подписать электронно несколько документов.

Наконец–то! Мама сегодня же будет прооперирована, и потом после реабилитации вернется домой здоровой!

Я почувствовала необыкновенный прилив сил. Собираясь на работу, включила на весь дом радио и подпевала популярным песенным хитам.

На работе меня встретила Микаэла и по ее глазам я поняла, что она серьезно обеспокоена.

– Элиса не выходит на связь уже со вчерашнего дня.

Я схватилась за голову.

В своих бесконечных проблемах, раздумий о Рауле–Диего совершенно забыла про подругу!

– Я сейчас попробую ей набрать, – чувствуя стыд за равнодушие и забывчивость, набрала номер напарницы на экране смартфона.

Длинные гудки и молчание. Но внезапно оно оборвалось и повисла тишина.

– Да…

Хриплый голос не принадлежал Элисе. Это чужой, незнакомый тембр обезоружил на пару секунд.

– Элиса… – растерянно прошептала я, и напряжение повисло угрозой в воздухе.

– Моника, это я, да…

Облечение смахнуло мрачное предзнаменование, но я тут же начала ее расспрашивать:

– Почему ты не берешь трубку? Где ты?

Она не то всхлипнула, не то глубоко вздохнула.

– Моника, приходи ко мне вечером, пожалуйста, – ее голос стал дрожать, и я поняла – она вот–вот разрыдается.

– Что случилось?! Объясни хотя бы вкратце, – пульс забился как сумасшедший. Я припоминала, что последний раз подругу видела веселой, и она с романтическим настроением убежала на свидание к Альваро.

– Не могу, потом… Моника, ты только приходи, пожалуйста… – мольба в голосе подруги вызвала новый прилив ужасающего представления того, что могло случиться.

– Что? Что случилось? – ко мне подошла Микаэла, встревоженно заглядывая в глаза.

– Я не знаю пока. Она не хочет говорить, – пожала плечами, чувствуя, что страшные догадки едко проникают в сознание.

Рабочий день потек в своем привычном русле, и раздумывая об Элисе, я старалась не вспоминать о том, что было этой ночью… Припадки моей совести были порой слишком невыносимыми. Я ловила взгляды посетителей, и мне казалось – они все догадываются о том, что вытворял со мной Диего. Я душила в себе сожаление о содеянном, стыд за порочный способ заработать. Пыталась напомнить, что эти деньги сильно нужны моей семье, моей маме…

Но понимала, что мои чувства связаны только с ним.

С Диего.

Острой резью в сердце проходила одна единственная мысль – это был только секс. По грубому, хладнокровному расчету. Ничего более. Он не задавал никаких вопросов. Ему безразлично, кто я, и что у меня в душе.