Дьяволы Фермана

Бэйнбридж сделала шаг вперед. Я попытался ее отодвинуть.

— Миссис Мерчесон, это не ваш сын. Это ваш внук… Бабушка отпустила запястье, но в следующий же миг

ухватила меня за ухо:

— Послушай ее! Послушай-ка, что говорит твоя сестра! — Она вопила, мое ухо горело огнем, и я едва не охнул от боли. — Вы — гадкие, гадкие дети. Вы опять лазали в мамину заначку?! Я ЖЕ СКАЗАЛА ВАМ, ЧТОБЫ НЕ СМЕЛИ ТРОГАТЬ МОЙ ПОРОШОК! — Она потянула мою голову вниз, приблизив к своим губам. — Я ЖЕ ГОВОРИЛА: ЕСЛИ ЖЕЛАЕШЬ ШИРЯТЬСЯ — КУПИ СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ!

Уголком глаза я видел, как Бэйнбридж попятилась к двери, а потом повернулась и кинулась вон. Бабушка кричала:

— СОЛНЫШКО, НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИСЬ! ГАДКИЕ ДЕТИ РАСТУТ, ЧТОБЫ СТАТЬ ПОХОЖИМИ НА РИЧАРДА НИКСОНА!

— Бабушка! — взвыл я, молясь, чтобы она перестала орать мне в ухо. — Это я…

Внезапно бабушка охнула и согнулась пополам. Рука, стискивающая мое ухо, задрожала. Бабушка резко дернулась, ее колено угодило мне в висок. В голове вспыхнули яркие звезды…

— Оуууууууууааааааааааааа!

— Бабушка, что…

— Я НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ! — выкрикнула она. А потом заскулила. — Не могу вспомнить, не могу вспомнить, не могу вспомнить…

— Что ты не можешь вспомнить?

Бабушка схватила меня за щеки и повернула мою голову к себе, принуждая встретиться с ней глазами.

— Один День из Жизни, — сказала она.

— Один день из жизни?

— Я не могу вспомнить, Кент. Это из «Эбби Роад»? Или из «Белого Альбома»? — Свободной рукой бабушка принялась колотить себя по лбу. — «Эбби Роад»? «Белый Альбом»? «Эбби Роад»? «Белый Альбом»? «Эбби Роад»? «Белый Альбом»…

Из холла донесся грохот, и в комнату ворвалась невысокая коренастая женщина. За ней по пятам следовала Бэйнбридж.

— В чем дело?

— Она чуть не оторвала мне ухо…

Женщина обогнула меня и заглянула бабушке в глаза.

— Мелисса, в чем дело?

— Оливия. — Бабушка улыбнулась. — Это «Эбби Роад»? Или это из «Белого Альбома»?

Женщина одной рукой погладила бабушку по волосам, порылась в кармане своего халата и извлекла тонкую серебристую трубочку.

— Что это, дорогая?

– «Один День из Жизни», — сказала бабушка. — Это из «Эбби Роад» или из «Белого Альбома»?

— Мое ухо… — вставил я.

— Это из «Клуба Одиноких Сердец Сержанта Пеппера»[6], — отозвалась Оливия. — Я дам тебе лекарство, и ты все вспомнишь.

— Хорошо, — сказала бабушка. — Спасибо, Оливия.

Женщина прижала трубочку к бабушкиной шее. Раздался щелчок; послышалось негромкое шипение. Хватка цепких пальцев заметно ослабла.

— Теперь оставь в покое сына.

Внезапно ощутив свободу, я поспешно отскочил от кровати, запнулся о край ковра и растянулся на полу. Бэйнбридж присела на корточки возле меня; я осторожно коснулся пострадавшего уха.

— Я внук, — сообщил я.

Оливия покачала головой, не переставая поглаживать бабушку по голове.

— Она не единственная. Время от времени с нашими пациентами случаются подобные вещи — особенно когда в репертуар попадают песни Джимми Хендрикса. Я даже жаловалась менеджеру.

Бэйнбридж посмотрела на Оливию.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Просто у нее неважное настроение, — сказал я. Бэйнбридж по-прежнему не отводила глаз от Оливии.

— Видите ли, он приехал из Нью-Йорка, чтобы повидать ее…

Медсестра пожала плечами:

— Нью-Йорк не так уж далеко. У нас здесь полно пациентов, чьи…

— Все в порядке, — сказал я. — У нее просто выдался плохой день. Такое может случиться с каждым из нас.

Оливия улыбнулась и кивнула мне.

— Знаете, он прав.

Я поднялся с пола и еще раз ощупал пострадавшее ухо.

— Спасибо за помощь, — сказал я Оливии.

Она снова кивнула, и я вышел из комнаты. Бэйнбридж потребовалось несколько секунд, чтобы это осознать. Она догнала меня только у лифтов.

— Как ухо?

Я тронул его кончиками пальцев… Неприятно.

— Еще побаливает.

— Я так тебе сочувствую. Ты проделал далекий путь, и вон как все обернулось. Особенно после такого ужасного утра, которое у тебя было.

Меня обуял ужас. Я знал, к чему идет дело. У Бэйнбридж опять пробудился синдром Флоренс Найтингейл, и она собиралась позаботиться обо мне. Несчастная жертва чрезмерного рвения — я буду вынужден терпеть это всю дорогу до Нью-Йорка. А может быть, и не только. Я не знал, что мне делать и куда деваться. Я нажал на кнопку вызова лифта…

— Боддеккер…

Изощренная пытка началась с того, что она положила руку мне на плечо… Когда мы вышли из корпуса, я попытался обратить все в шутку. Я вспомнил забавного старичка. Я смеялся над бабушкиными манипуляциями с моим ухом… Бэйбридж хранила на лице стоическое выражение.

По пути на станцию Кингстон мне пришла в голову великолепная идея. Возможно, немного алкоголя запудрит ей мозги, и она отстанет от меня… Нашел первый попавшийся бар и приказал водителю остановиться. Это тоже оказалось ошибкой. Бэйнбридж сообщила, что не собирается пить и мне не советует, учитывая мое и без того подавленное состояние духа. Я собрался с духом и даже ухитрился выдать несколько остроумных шуточек на эту тему. Не помогло.