Дьявольский рай. Почти невинна

Он любовался мной. И мне становилось все спокойнее под этими ласковыми, бесконечно родными взглядами. А потом он набросился на мою грудь. Помню кораллы и плащ Каракаллы, и сквозь подрагивание век – готическое окно напротив. И еще я видела голову Альхена у себя под подбородком. А потом он стал расстегивать мои шорты (осталась только ширинка).

– Э, нет, приятель, стой... А вот дальше пока тебе не надо, – заплетающимся языком воззвали остатки моего трезвого разума. Все остальное мое существо орало, что этот вурдалак больше всего на свете хочет овладеть мной, и я не вынесу, не переживу собственный отказ.

– Не надо? Не надо... Все хорошо, все отлично, малыш, – продышал он, подвигаясь ко мне еще ближе, хотя мгновение назад я думала, что ближе уже не бывает. – Я не буду...

И он лишь слегка, чуть-чуть, приспустил мои шорты.

– Тебе, наверно, немного страшно?

– Да, – тут же ответила я.

– Конечно... ведь сейчас ты хочешь, чтобы твои мечты реализовались именно так, как тебе это снилось. Ведь правда снилось?

Он немного приподнял торчащие из-под шортов купальные трусики и с нежной улыбкой, как мальчишка, глядел на нечто, так хорошо ему знакомое.

Я нервно покосилась на часы. Хорошо это или плохо, но было уже без семнадцати.

– У меня всего лишь две минуты осталось, – прошептала я, видя за собой слабую тень возможной победы.

– Не спеши. Замри. Расслабься. Никуда не нужно спешить.

– Ладно... – Я расслабилась; если меня все-таки собираются насиловать, то это еще не значит, что то же самое нужно делать с моими психикой и нервами.

– Видишь, как здорово вышло, – прошептала я, – теперь я могу с тобой встречаться хоть каждый день.

Альхен ответил какой-то китайской поговоркой про горшок, с которым если что-то часто делать, то он разобьется. В мои трусы, тем временем, никто залазить не спешил. Это обстоятельство одновременно успокоило и почему-то разозлило меня.

– А ты можешь ответить на один мой вопрос? – спросила строгая Адора.

– Да, конечно...

– Я тебе нравлюсь или нет? Речь идет не только о внешности... а и обо всем остальном. Ну, так как? Да или нет? И без комментариев, пожалуйста.

Он молчал. Несмотря на сумасшедшие усилия, я все равно не могла отгадать того, что происходило за маской его умиротворенного задумчивого лица. Как жестоко! Как это на него похоже!

Он молчал.

– Вот что, – сказала я. – Для примера, для легкости, так сказать, скажу, что ты мне жутко не нравишься. Я тебя вообще терпеть не могу.

– Это я знаю, – усмехнулся Йог, – но ответить однозначно все равно не могу. И да, и нет. На подобные вопросы не бывает однозначных ответов.

Я вздохнула. Я ясно ощущала собственное возбуждение. Как в тех снах. Особая влажная духота в том самом месте. А он шептал мне что-то... о том, что было два года назад, о моей ошибке... и о том, что я была не права, бросившись в первую попавшуюся койку... что беспорядочное совокупление – это очень плохо...

– Хотя, конечно, сейчас ты... – Я не расслышала. Я не слышала вообще ничего. Его руки грели меня там сквозь два слоя одежды, а мне хотелось плакать от собственного бессилия. И даже это тело, черт возьми, уже не подчинялось мне!

Он целовал мою грудь и оплетал меня руками, и я стонала, запрокинув голову на скамейку, скользя пальцами по его затылку, играя воротом его майки.

– Мне пора идти. Уже одиннадцать.

А он продолжал меня гладить по полоске, отделяющей загорелый низ живота от незагорелого. Потом, улыбнувшись, заглянул в глаза, и случился еще один поцелуй.

Касаясь губами моего уха, он продышал, посылая меня в очередной каскад странных конвульсий:

– Пора идти... идти... идти...

Я встала и чуть не свалилась. Голова кружилась. Хотелось лежать, кататься, кусаться... вампир.

– Заправься и приведи себя в порядок.

Зиппер на шортах пропел свою визгливую «си».

– Люблю я этот звук... – сказала я Шер-Хану.

И только сейчас, почти что с испугом, я заметила, что майку, еще на пляже, он надел наизнанку. Мне не верилось, что желание обладать Адорой было столь велико. Неужели он так мечтал об этом, что спешил навстречу счастью столь слепо?

Abend

Я стояла на крыльце, ожидая, пока все соберутся, и во всем теле сидела странная зудящая легкость. Возможно, впервые в жизни я не чувствовала на себе бремени отсутствия мерзавца. Кусочек моей мечты сбылся, причем именно с самой разумной и выгодной для меня стороны – мы не совершили гибельного для меня полового акта. И если только мой демон не украл оргазм от сжатий моих юных грудок и упоительного поцелуя, то победа все-таки моя. Оставить его в состоянии жуткой похоти и именно ко мне, удовлетворить которую нет ни малейшей возможности, – вот моя основная цель, вот мое adoreau!

Когда мы вышли с секретной тропинки на аллею мушмулы, то Альхен сказал:

– Я думаю, нам лучше вместе на пляж не спускаться. Ты иди на лифт, а я на лестницу.

Внизу я, сияя, отрапортовала Валентину, что все со мной хорошо, и помчалась обратно на Маяк.