Дьявол всегда рядом со мной

— Будет слишком нагло попросить тебя стать и тем и другим одновременно?

— Мозги свои не отдам, но в качестве доктора могу и побыть.

Отстраняюсь с не охотой, и ловлю себя на мысли, что быть в объятиях парня приятно. А ведь до этого я была убеждена, что это очень противно и точно не дня меня.

— Чувствую себя старым дедом: кости ломит, хвост отваливается, — кряхтит Соболев, немного наклоняясь вперед. Одной рукой обхватывает себя за живот, а другую кладет мне на плечо.

— На роль твоих костылей я не подписывалась, — отшучиваюсь, удивляясь столь неожиданной наглости в прикосновениях.

— Отплачу позже, — пытается выдавить из себя улыбку Кирилл. Но судя по тяжелым вздохам, даже такая малость дается ему не просто.

Мы не договариваемся, не обсуждаем последовательность действий, просто начинаем движение прямо. Интуитивно понимаю, что должна проводить парня до дома, а еще лучше до самой кровати. Он еле переступает ногами, периодически постанывает. И вроде бы облокотился на меня, однако никакой тяжести я не ощущаю. Зато чувствую горячее тепло от ладони Кирилла, которая сжимает мое плечо.

Фонари работают через один, дорога местами не освещается. Прохожие появляются, время от времени, но совсем редко. Мы идем молча, не смотрим друг на друга, и в этом, безусловно, есть свои плюсы. Во-первых, я смущена. Чертовски смущена. Щеки полыхают алым пламенем, а сердце отбивает чечетку. Никогда в жизни еще ни один мальчик не был ко мне настолько близко. Во-вторых, в голове просто метеоритный дождь из мыслей, где одна безумней другой. Мозгами я понимаю, что сейчас не лучшее время размышлять о своих чувствах к Кириллу, но почему-то никак не могу остановиться. И еще этот его запах, от которого бабочки в животе взлетают. Узнай он сейчас то, о чем я думаю, упал бы со смеху.

Минут через двадцать, а мы идем крайне медленно, достигаем точки назначения. Останавливаемся возле подъезда Соболева, он еще какое-то время ищет ключи по карманам, а я почему-то даже внимание на это не обращаю, будто так и нужно.

— Нашел, — восклицает Кирилл и прикладывает железной кнопкой к дверям домофона. Мы кое-как заползаем на второй этаж, и это просто неимоверная удача, потому что на пятый пришлось бы подниматься на карачках.

Подъезд у них довольно чистый, а еще стоят датчики движения. Свет моментально реагирует на нас: то включается, то выключается. Всегда знала, что сто шестьдесят второй дом более современный, чем наш. Хотя с виду оба кажутся одинаковыми.

— Пришли, — сообщает Соболев, поворачивая язычок замка. Дверь открывается, и я замечаю, что внутри темно.

Странно.

Медленно входим, Кирилл снова постанывает. Ощущение, что он держится из последних сил, лишь бы дотянуть до кровати. Мне так жаль его, сердце разрывается просто. Если бы можно было забрать часть боли себе, я бы обязательно это сделала.

— Заходи, — скидывает руку с моего плеча и закрывает за мной дверь. Выключатель щелкается, и комната озаряется светом. Я оглядываюсь по сторонам, и подкрадывается дикое чувство одиночества.

Странно.

Скидываю верхнюю одежду, снимаю обувь и прохожу следом за кряхтящим Кириллом. В коридоре стоят вешалка, рядом с ней небольшая картина с Эйфелевой башней. Дверей в кухню нет, как и стены, зато есть арка. Квадратный деревянный стол абсолютно пустой, рядом два стула с накидками. Краем глаза замечаю, что в раковине лежат пару тарелок и кружек, но в целом на кухне довольно чисто.

— Слава Богу! — Раздается из комнаты. Я осторожно заглядываю внутрь, где Кирилл уже лежит на большом сером диване.

— Эм… — мнусь у порога, продолжая глазеть по сторонам. Высокий шкаф, книжная полка, телевизор на тумбе и красивая зеленая пальма в углу — вот и весь арсенал вещей. Не пахнет уютом или теплом.

Странно.

— Входи, я не съем тебя, — вздыхает Соболев, лежа на диване.

— Слушай, мама твоя… не так поймет, если увидит меня здесь. Не думаешь? — Все же решаюсь войти, но скорей из любопытства. Никогда не думала, что однажды окажусь в комнате у своего соседа по парте. Кому скажешь, не поверят. Да я и сама бы не поверила, еще вчера, если бы кто сообщил.

— Не будет, — хмуро вылетает у него фраза. — Она со мной не живет.

— О, прости, — тут же прикусываю язык. Неудобно как-то вышло. Неловко. Теперь точно нужно делать ноги. Да поскорей.

— Забей, на кухне в аптечке какие-то мазюки есть и перекись. Принесешь? Там Вольтарен или Диклофенак, что-то такое точно будет.