Дьявол в ее постели

Она поцеловала его в губы. Поцелуй, полный отчаяния, со вкусом соленых слез и пепла.

И прошептала, вложив в эти слова всю душу:

– Я люблю тебя!

Он моргнул пару раз, хотел что-то ответить – но справа, совсем близко, хрустнула ветка под чьей-то ногой.

Деклан бросился бежать.

Преследователи мчались за ним по пятам. Пиппа забилась глубоко под корни и обеими руками зажала себе рот.

Несколько выстрелов заставили ее подпрыгнуть в темноте. Затем по лесу разнесся победный вопль – американец подзывал своих товарищей.

Несколько раз Пиппа хотела выбраться из своего укрытия и бежать к Деклану, рухнуть на его тело и умереть вместе с ним – но боль и ужас приковали ее к земле. Скорчившись под корнями огромного дерева, она содрогалась от беззвучных рыданий.

Вдруг зашуршали, раздвигаясь, сломанные ветки, открывая знакомое смуглое лицо.

Сирейна!

С душераздирающим всхлипом Пиппа бросилась в ее объятия и замерла, уткнувшись сухощавой цыганке в плечо.

– Знаю, – коротко сказала Сирейна, опустив ладонь ей на голову. – Надо бежать. Скорее.

– Но Деклан!.. – прорыдала Пиппа.

– Милая, он не ушел. Ему выстрелили в спину. – И карие глаза Сирейны, в которых отражалось пламя пожарища под хмурым небом, блеснули печалью.

Опустошенная, Пиппа позволила женщине взять себя на руки и донести до привязанной неподалеку лошади. Легкие у нее разрывались, пульсировала болью раненая нога – но это было ничто в сравнении с болью в сердце.

Сирейна легко вскинула ее в седло, а затем вспрыгнула туда сама, сев по-мужски. Пиппа сидела безвольно, едва не теряя сознание.

Вдвоем, на спине беспокойного коня, они смотрели, как взвиваются в небеса клубы дыма и языки пламени. Как сгорает дотла ее детство. Все, что знала и любила Пиппа, осталось там, в этом доме. Все горит. Все горят. Ей вспомнилось, как мать жарила на вертеле индеек и кур: пламя лижет плоть, и та сочится жидкостью и покрывается хрустящей корочкой…

К горлу подступила тошнота.

– Почему? – снова прошептала Пиппа сквозь туман горя и ярости. – Почему выжила только я?

Сирейна крепче сжала ее плечи.

– Быть может… ты и не выжила?

Легкий ветерок зашелестел по кронам деревьев – так голубь, взлетев, неторопливо набирает высоту. В воздухе пахло решением. Пахло судьбой.

– Что, если Пиппа Харгрейв погибла в огне вместе со своими родителями? А выжила только Франческа. Наследница титула и состояния семьи Кавендиш. Та, кто, пережив трагедию, сохранила достаточно средств к существованию.

Пиппа попыталась повернуться и взглянуть на Сирейну; ей показалось, что она ослышалась.

– Но я совсем не похожа на Франческу! Она была такой… изящной.

– Изящной? Скорее, хрупкой. А ты не слаба, о нет! С того дня, как помогла тебе явиться в этот мир, я знала: у тебя сердце дракона, в котором однажды запылает неугасимый огонь. Лишь одного не могла предвидеть: что этот костер вспыхнет уже сейчас, зажженный такой трагедией. – Глаза Сирейны странно блеснули; она смотрела Пиппе в лицо, и в глубине ее зрачков плясало пламя. – Ты выжила, потому что ужасное преступление, совершенное сегодня, не могло остаться без свидетеля. Потому что твое предназначение – воздать за гибель тех, кого ты любила.

– Но я… я же просто девочка!

Сирейна вздохнула, и ее вздох был наполнен такой грустью, словно за несколько десятков лет прожила добрый десяток жизней.

– Нет, думаю, теперь ты не обычная девочка. И, если решишься, я тебе помогу. Найду тех, кто научит тебя стать женщиной, способной свершить правосудие.

– Не знаю, что такое правосудие, – сквозь слезы прошептала Пиппа.

– А как насчет мести? Тебе понятно, что значит это слово?

Пиппа задумалась. «Месть». Да, это слово наполнилось для нее незнакомым ранее смыслом: отдалось в ушах раскатом грома, молнией ударило в сердце, обратило океан горя и боли в огненный ад.

Возмездие. И каждому из убийц, и тем, кто послал их на преступление. Пусть все они сгорят!

И самой страшной смертью умрет тот, кто отнял у нее Деклана Чандлера.

Глава 2

Лондон, 1892 год

Двадцать лет спустя

Леди Франческа Кавендиш с отвращением окинула взглядом голого толстяка, распростершегося поперек кровати.

Нет, этого свидания она просто не переживет! Что за крик поднимется в свете! «С чего бы это молодая, богатая, титулованная женщина связалась с отвратительной старой жабой – лордом Колфаксом? Неужели ей совсем все равно, с кем удовлетворять свою ненасытную похоть?»

Что, если это в самом деле слишком неправдоподобно? И враги догадаются, что здесь что-то не так?

Нахмурившись, Франческа закатила глаза, вытащила из прически еще несколько шпилек и бросила оценивающий взгляд в зеркало в позолоченной раме, висевшее в спальне лорда Колфакса.

Выглядеть она должна как потаскуха после жаркой ночки. Счастливой и довольной. Не такой, как другие бедные женщины – которые, если верить молве, вовсе не довольными уходили из спальни лорда Колфакса!

Лорд прославился как отчаянный бабник, губитель женских застежек и репутаций. Женщин он попросту использовал – если не губил.

Что ж, этот человек заслужил все, что его ждет.