Диаспора

Работа, однако, заняла достаточно времени. Еще больше его заняли смахивающие на упражнения в спелеологии, отчаянные (но все же не безуспешные) попытки целенаправленного продвижения внутри короба: сначала горизонтального — к месту разветвления шахты, а затем вертикального — вниз, в грузовой отсек. Натянутая им на себя защита мало способствовала быстроте продвижения. Так что к тому моменту, когда Кирилл разделался с решеткой, отделявшей его от кольцевого коридорчика грузового отсека, минули те самые часы, в течение которых «Ганимед» двигался равномерно и ускоренно. Кирилл вывалился в это тесноватое пространство и поплыл в воздухе.

«Маневр, — уныло констатировал он про себя. — Изменение ориентации. Переходим на торможение. Все-таки они идут к планете — если судить по временной раскладке...»

В пройденном им туннеле с дьявольским грохотом зашевелились обломки вскрытых решеток и перегородок. Стены, пол и потолок стали поворачиваться, наехав на него. Неожиданностью это не было. Кирилл сгруппировался и, словно кошка, приземлился на четыре конечности на снова ставший полом пол. Тормозил корабль с явно большим ускорением, чем разгонялся. Финал приближался, кажется, более стремительно, чем предполагалось. Кирилл вставил в пазы выломанную изнутри решетку вентиляции, замаскировал как мог произведенные разрушения и, стараясь не шуметь, двинулся к трапу, уходящему к люку, соединяющему палубы «Ганимеда». Буквально в последний момент ему пришлось стремительно податься назад: под тихое гудение сервомоторов крышка другого люка — ведущего в стыковочный отсек — стала отползать в сторону.

Кирилл бесшумно отступил за поворот коридорчика. Снизу, грохоча подошвами ботинок и перебрасываясь короткими репликами, поднимались люди. Трое, по крайней мере. Четверо...

Вошедшие затопали по коридору в сторону, противоположную той, где укрылся Кирилл. Ему пришлось осторожно двинуться им вслед — чтобы, сделав круг, они не зашли ему в спину. Остановились вошедшие так неожиданно, что Кирилл чуть было не наскочил на них.

— А это что за чертовщина?

Кирилл узнал голос Раковски.

— Это тот самый «троянский конь», о котором я вам уже говорил, — невозмутимо ответил ему голос федерального следователя.

Кирилл понял, что речь идет о том хитром контейнере, в котором ему пришлось провести немало часов. Тот так и торчал раскрытым с момента великого побоища. «Однако кэп успел неплохо просветить господина Санди, — подумал он. — Интересно, какую игру ведет теперь следователь. Верно, ужом под вилами крутиться приходится...»

* * *

Каю действительно приходилось крутиться. Но крутиться приходилось и противнику. Маски были сброшены: Раковски и не думал изображать из себя простого командира отряда Службы спасения. Н-но... Но из-под масок вылезли не лица, а всего лишь — новые маски...

— Вы дьявольски смелый малый, — пробормотал Раковски, приседая перед полуоткрытым фальш-контейнером. — Вы хоть примерно соображаете, против кого пошли?

— У меня как-то не складывается впечатления, что вы себе представляете, во что влипли, — сухо парировал этот всплеск эмоций Кай. — Или вы всерьез думаете, что те, кто сумел собрать под это дело полтонны «пепла», так легко с ним расстанутся, спишут потери на злую судьбу и не станут разбираться во всем, что здесь произошло?

Он энергичным движением закрыл «троянского коня». Честно говоря, федеральному следователю лишь второй раз в жизни приходилось видеть такую штуку, и ему ужасно хотелось ознакомиться с ней повнимательнее. Но обстоятельства к тому не располагали.

— Показывайте-ка лучше товар, — судя по примирительному тону, Раковски не готов был еще решать вопросы, поставленные ребром.

— Сюда, пожалуйста.

Голос господина Крюгера оставался сух. Он давал понять, что был и остается хозяином «груза». А то и положения вообще.

Снова несколько шагов по кольцу коридора — и для Кая с компанией, и для прижавшегося к стенке Кирилла.

— Вот. Позвольте...

Кай достал давешний миниатюрный переносной пультик и набрал на нем код замка контейнера. Так же, как и там, в заброшенном складе, на такой далекой теперь Фронде, тихо взвыл сервопривод, и одна из титановых стенок мягко съехала в сторону, открывая пространство, заполненное плотно уложенными прозрачными пластиковыми пакетами, содержимое которых можно было принять за «пепел».

И снова — точно так же, как там, на Фронде, — появились на свет божий короб и щуп анализатора: началась возня с протыканием и заклеиванием пакетов. Только занимался этим делом уже не приземистый японец, а довольно рослый тип, которого пассажирам «Ганимеда» первоначально представили как врача. Впрочем, он врачом, наверное, и был. Только это не было основным источником его дохода...

И точно так же, как его коллега с Фронды, проверяющий произнес, повернувшись к своему шефу:

— Все чисто. Это хороший товар...

Раковски некоторое время массировал свою физиономию, сжав ее в тяжелой, грубовато сделанной ладони.

— Ну что же, — он повернулся к Каю. — Это очко — в вашу пользу. Заприте вашу коробочку. И пойдемте — продолжим разговор у нас на борту...