Боротьсяс этим!Леса прогибая плечом,озера с морями и реки шагая вброд.Внутри,с собою —как борются с саранчойв масштабах страны,призывая к борьбенарод.Чтоб, с верным пафосомвсе ороша поля,спокойным жестом поправив за ухом прядь,насмешки и гордостивесь израсходоватьяди с чистою совестью,пафос согнав,сказать:«Наши поля спасены,голод предотвращен…»В ставшей великой шинели сойти —вождем.Всех своих дней грядущих.И прошлых еще —тех усмиренных бедствий,в которых и был рожден.Боротьсяс этим!И этому весть учет.Вспомнив невзгоды,всех прочих опередив,первой смеяться.Пусть память их извлечети за ненужностьюбудничносдаст в архив.
«Будь разночинцами с ним в девятнадцатом, то бы…»
Будь разночинцами с ним в девятнадцатом, то быразными вышли, как, впрочем, и вышли сейчас.В книжном шкафу по ранжиру бы высились томы,мой составляя писательский иконостас.Он бы служил… правоведом, пожалуй: в сем чинебыло б раздолье ему затянуть поясаболее чем, он ведь любит себя и понынесводом законов своих ограничивать сам.В дымных бы комнатах я, подперев подбородок,слушала ярые споры неглупых мужчин,так же, как он, молодых, но среди которыхон бы не спорил, отличный от прочих, один.Он бы забрел за компанию с кем-нибудь в местныймысли вертеп, собираясь скорее назад.Может, впервые мне спор показался бы пресным!Может, впервые ничто не хотела б сказать!И, промолчав, чуждый всем политическим смутам,буркнул бы только: «На кой они Вам сдались?..»Я б возмутилась, конечно, но с той минутычто мне с ним рядом какой-нибудь социалист!«Воля», «земля», «революция» были… Вдруг – нате!Нате, народница, Вам не присущий покой…«Верно, пусть лучше пребудет со мною фанатик,чем Вы, такой, не сживетесь со мною, такой».