Диалоги (июль 2003 г.)

Н.К. Есть ещё и техническое наследие Платонова. Оно тоже входит в язык его гениальной прозы, и мы можем говорить об этом. В российской патентной библиотеке любой читатель может ознакомиться со свидетельствами на технические изобретения, выданными Платонову в 1920–1930-е годы. Мы, гуманитарии, в патентах Платонова ничего не понимаем, как и в его чертежах и формулах, но уже знаем, что если появилось изобретение или идёт конструкторская работа, то всё это обязательно попадает в художественный текст. К примеру, под чертежом стоит дата, и это может быть единственная возможность правильно датировать художественный замысел и работу над тем или иным произведением. Мне как-то один инженер говорил, ещё в 70-е годы, что-де «в отличие от вашей литературы, у Платонова правильно машина работает». Это поразительно точная характеристика. Но ведь сам Платонов говорил: «я человек технический». Красивый образ? Не только. Мы, скажем, в текстологии используем классическое понятие «редукция текста» для описания работы Платонова над рукописью. Вообще, что и как он сокращал в своём тексте, какие гениальные фрагменты просто вычёркивал, это отдельная тема. Нам привычнее сказать, как и у Гоголя, Достоевского, Толстого, у Платонова редукция текста, сокращение. И вот буквально вчера читаю текст, который нашла Елена Викторовна Антонова, – это внутрииздательская рецензия 1947 г., где Платонов советует писателю по поводу его большого романа: следует писать «точнее», «рельефнее, энергичнее и короче», а для того, чтобы зазвучала «музыка повествования», необходимо «сжать некоторые эпизоды, тогда художественная энергия их увеличится, а повесть сократится, отчего выиграет её выразительная сила всей музыки повествования». Это написано в высшем смысле равно философским и техническим языком инженера-конструктора Платонова, а термин «сжатие» ёмко характеризует литературное письмо Платонова.

Вот мы говорим: атомный разряд платоновской прозы. Он на уровне фразы возникает, но за ним, смеем думать, стоит и собственно техническое наследие Платонова.

Другой огромный пласт – мелиоративное наследие. Мы можем взять мифологическую энциклопедию и написать всё, что там есть, о мифопоэтике Платонова, скажем, об образе земли. Но эта литературная правда не исключает сугубо платоновского акцента. Грубо говоря, у Платонова последовательно развивается (в прозе) мелиоративный взгляд на землю, и этот пласт его работы (всё-таки он был губернским мелиоратором), входит в память языка… Когда мы задаём вопрос, а что достоверное о Платонове-художнике мы можем сказать, то, наверное, как он писал. Я всегда говорю: достоверно сегодня известно, что он писал быстро. «Чевенгур» – самое большое – полгода. Повести он писал за две-три недели. Литературные дискуссии на тему, как писать, не любил, садился и писал. Темы были наработаны, материал не надо было собирать… Странность устройства гения.

Есть ещё и философское наследие Платонова. Какие-то его составляющие могут нам не нравиться. Он строил проекты пролетарской культуры. Очень серьёзная для него тема была. Десятки эссе на эту тему. А как он просто и свободно формулирует в записной книжке 1921 года, как считается, главный вопрос двадцатого века об «истинной свободе»: «Всякий человек может быть свободным…», то есть: хочешь быть свободен, будь им. И – всё. Вот эта свобода художественного дара Платонова – это явление, ну, просто с трудом понимаемое в привычной гуманитарной логике.

Я не могу подробно говорить ещё об одном материке наследия Платонова, его литературно-критической прозе. Она почти не востребована, а главное – существует пока весьма фрагментарно, не более 10 процентов от написанного. Лишь один случай расскажу. Многие знают о названии книги статей Платонова «Размышления читателя». Почему он так книгу назвал? Сначала он дал книге классическое название «Заметки», затем «Размышления советского читателя», а потом остановился на простой формуле «Размышления читателя». Книга была свёрстана, вышли сигнальные номера, но книга была остановлена сразу. Там были всякие обстоятельства: записки собратьев-писателей в ЦК, критика и т.п. Всё это не раз нами описывалось. Я просто обомлела, когда поняла, откуда он взял заглавие книги. «Размышления читателя» – это рубрика газеты «Правда», где, как все понимают, печатались «размышления советские читателей», в основном, писателей и критиков…

Резюмируя собственные пунктиры о наследии, могу только сказать, что наследие Платонова нашими гуманитарными привычными способами не освоить. Нужен институт.

Е.Я. Да, исследовательский комплекс бы такой.