Диалоги (декабрь 2003 г.)

А.Г. Вы же сами сказали: человечество не существовало бы, если бы были только негативные последствия.

А.Н. Тем не менее, чаще всего кризисы оборачивались разрушениями, социальными надломами и катастрофами. Но есть ряд очень поучительных исторических эпизодов, когда антропогенный кризис, спровоцированный техно-гуманитарным дисбалансом, охватывал обширный регион с высоким уровнем культурного разнообразия, и обитатели этого региона находили кардинальный выход из тупика. В итоге резко изменялись технология, психология, социальная организация и механизмы человеческих отношений.

Приведу два примера – у нас на большее не хватит времени, – чтобы сказанное проиллюстрировать. Я называю такие эпизоды оптимистическими трагедиями, потому что обострившиеся проблемы выживания удавалось прогрессивно разрешить. «Прогрессивно» – не в том смысле, что жизнь людей после этого становилась все лучше. Нет, конечно, – одни проблемы и риски сменялись другими, в перспективе еще более трудными, но общество, вместе с природной средой, последовательно удалялось от естественного (дикого) состояния.

Скажем, достаточно подробно описан сейчас кризис верхнего палеолита. Что происходило тогда, по описаниям Гордона Чайлда и целого ряда других археологов? Там, конечно, наслоились различные факторы, в том числе глобальное потепление, но есть возможность выделить решающий. У первобытных охотников – а земледелия и скотоводства как форм хозяйственной деятельности еще не существовало – появилось дистанционное оружие. Развилась так называемая охотничья автоматика – копья, дротики, копьеметалки, ловчие ямы, кое-где лук и стрелы уже появились.

А.К. Лук и стрелы – это уже мезолит.

А.Н. В некоторых местах это уже верхний палеолит. Население Земли возросло, вероятно, до 5–7 миллионов человек, а поскольку на прокорм одного охотника-собирателя требуется в среднем 10–20 кв. км. суши, то экологическая нагрузка на природу Земли подошла к пределу. Но, как всегда, не только и не столько демографией был обусловлен глобальный кризис. Не менее важны особенности психологии людей, усилившиеся в последние тысячелетия верхнего палеолита. Об этом можно судить по археологическим находкам.

Представьте, в Сибири на постройку жилища расходовались кости от 30 до 40 взрослых мамонтов плюс черепки мамонтят новорожденных, то ли вообще вынутых из утробы беременных матерей; черепки использовались в качестве подпорок и ритуальных украшений. И в других регионах происходила ежегодная загонная охота на мамонтов. Истребляли их стадами, причем большая часть мяса не используется людьми. Мы видим следы настоящей охотничьей вакханалии. Люди тогда впервые проникли во многие регионы планеты, и везде, где они появлялись, вскоре исчезала мегафауна. Между прочим, все эти виды крупных животных успели прежде пережить не менее двадцати глобальных климатических циклов плейстоцена, пока к ним не добавился решающий фактор – активность беспримерно вооруженных охотников.

До 90 процентов мегафауны исчезло тогда с лица Земли, и среди специалистов до сих пор идет спор о преобладающих причинах массового вымирания. Но слишком сильны аргументы в пользу преобладания антропогенного фактора, и потому все больше ученых склоняются к выводу, что нерегулируемая охотничья деятельность сыграла здесь решающую роль.

Очередной гвоздь в крышку гроба теории о естественной гибели мамонтов и прочих крупнейших млекопитающих забило открытие российских ученых в середине 90-х годов. Оказалось, что на острове Врангеля мамонты существовали еще около 4 тысяч лет тому назад (правда, это были уже карликовые мамонты), до тех пор пока туда не добрались первые люди. Поселенцы успели смастерить гарпуны из мамонтовых костей, радиоуглеродный анализ которых и выявил их возраст – от 4,5 до 3,75 тысяч лет. Вскоре после этого последняя популяция окончательно исчезла.

А.Г. Хорошая оговорка, сейчас любой биолог бы прицепился: а почему это были карликовые мамонты, интересно? Как они естественным путем стали карликовыми?

А.Н. Это как раз понятно: изолированная популяция, скорее всего, постепенно ослабевала. Мне важно другое: кризис верхнего палеолита по каузальной схеме изоморфен трагедии горных кхмеров, с которой я начал. В период обострения кризиса численность человеческого населения Земли, по некоторым данным, сократилась в 8–10 раз. Кое-где люди на время вовсе исчезли. Только после неолитической революции население опять начало быстро расти.

А что произошло? Переход к совершенно новым технологиям (земледелие, скотоводство), к новой психологии: для того чтобы бросать в землю пригодное для пищи зерно, охранять и кормить животных, которых можно убить и съесть, нужен совершенно другой охват причинно-следственных связей. Характер мышления резко изменился, а с ним и тип социальной организации. Возникли уже союзы племен – вождества (chiefdom), в которых люди, по выражению американского антрополога Дж. Даймонда, «впервые в истории учились регулярно встречать незнакомцев, не пытаясь их убить».

А.Г. Тип, который явился результатом кризиса.