Читаем Диалог о песке полностью

— Вот именно! — восклицает Томи. — Понимаешь, вода с верховьев течет вот так. Все больше вымывает песок из-под скалы, вымывает до тех пор, пока скала не теряет равновесия и заваливается в сторону, противоположную течению реки. А вода все течет и течет не переставая, и снова начинает вымывать песок из-под скалы, и снова скала перемещается вверх по течению. Так день за днем она поднимается по реке все выше и выше.

Кура не может сдержать возгласа удивления и, восхи­щенно глядя на друга, говорит:

— Выходит, у песка соображение есть?

— Само собой!

— У этого самого песка? — Кура нагибается, захваты­вает пригоршню песка и медленно разминает его на ладо­ни. — Просто не верится.

— Еще бы, — задумчиво говорит Томи. — Я и сам пона­чалу никак не мог поверить, что вот эти песчинки — живые!

— Мне такое и в голову никогда бы не пришло, — гово­рит Кура.

— Блаженны те, кто живет в неведении, — со вздохом произносит Томи. — И я был таким, пока не понял, что к чему. А когда дошло до меня, что песок живой, я и подумал: не все в этом мире так просто, как кажется на первый взгляд. Такой он обыкновенный на вид, а оказывается, живет, своей жизнью живет! — Томи указывает подбород­ком на горстку песка, которую Кура все еще держит на ладони.

— Угу, — бормочет Кура.

— И не только живет, но еще и растет, взрослеет и, по мере того как взрослеет, поднимается вверх по течению... И откуда же у него такой разум берется? Как подумаешь об этом, прямо оторопь берет.

— Угу, — бормочет Кура, разглаживая пальцем песок на ладони.

В ночной тишине слышно, как где-то играет рыба, уда­ряя хвостом по зеркальной морской глади. Продолжая свою неторопливую беседу, друзья направляются к берегу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза