«Добрый день. Спасибо за выпуск «Разведопроса». Вопрос к гостю, какие он посоветует оптимальные учебники для вузов по философии и логике?» — А вы какие-нибудь знаете учебники, которые написали гениальные люди? Я таких учебников не знаю. Вот, как-то вы ставите вопрос, что будете именно учебники читать. Кто вам мешает, учась в вузе, читать не учебники, а гениальную литературу. Например, я могу поделиться своим опытом, поскольку я по образованию математик, и предметом изучения у меня не была политэкономия, но политэкономия у нас была, на занятиях по политэкономии я стал читать «Капитал». Идет семинар, я читаю первый том. Подходит преподавательница: «Что это вы читаете?» Я говорю: «Капитал Маркса». Она с уважением отошла, я его дальше читаю. Во время лекций я читал «Капитал». Короче говоря, только в ходе учебных занятий, не отвлекаясь ни на одну минуту, я прочитал два тома «Капитала». А мог бы читать учебники. Учебники вы прочитали, и будет в голове пустота. Потому что кто написал эти учебники? Есть хорошие учебники? Есть гениальный «Капитал», написанный Марксом, есть учебник, который неизвестно кто написал, и толку от него вообще нет никакого. О чем разговор? Сейчас под определением «оптимальный» знаете, что понимают? Чтобы деньги срезать, чтобы сделать поменьше образование и похуже медицину. Это называется «оптимизировать». А нас учили, что «оптимум» – это решение задачи с целевой функцией и ограничениями. А здесь цель одна – урезать, но прямо это не говорят, обманывают. А почему урезают? А потому, что производство не растет. А производство не растет потому, что нет никакого плана развития производства. Нет никакого плана развития экономики России. Никакого нет. Много чиновников есть, всяких важных. И премьер, и президент, и министры, но по сравнению с советским временем, министров экономики немного, только два. Министр «экономического развития», который ни за что не отвечает. И министр «промышленности и торговли», который за всю экономику отвечает. И один должен отдуваться за всех. И тоже плана нет, он один и поэтому не может его составить.
«Михаил Васильевич, меня интересует вопрос, если производительные силы Советского Союза порождали социалистические производственные отношения, а производительные силы США, более развитые, прождали и порождают до сих пор капиталистические производственные отношения, то не опровергает ли это тезис диалектического материализма о порождении на определенном уровне соответствующих производственных отношений?» — Уровень не порождает, уровень никогда не порождает производственные отношения. Порождает борьба классов. Новые производственные отношения складываются в ходе классовой борьбы. А производительные силы создают для этого материальные предпосылки. Производительные силы сейчас таковы, что они требуют общественного характера производства. Этот общественный характер производства есть и в России, и в Китае, и во Вьетнаме, и в Англии, и во Франции. Потому что никто не может сказать, что «это мой продукт». Возьмите любую вещь, и за ней будет стоять несколько стран, большое число рабочих, разные предприятия. То есть производство общественное, а присваивает кучка людей. Восемь человек присваивают половину богатств мира. И это противоречие разрешается только классовой борьбой. Производительные силы сами по себе его не разрешают. Или можно по-другому поставить вопрос. Поскольку производительные силы включают в себя рабочих и средства производства, то средства производства не могут разрешить, а рабочие могут. Если они создадут свою партию, если они будут сознательно вести свою классовую борьбу. На экономическом уровне, на политическом уровне. И доведут ее до коммунистической революции. Тогда и начнется переход к другим производственным отношениям. Самопроизвольным образом это не получается. Так просто мир не устроен.
«Не понимаю смысла этих рассуждений. Как можно применить на практике? Может, просто работать и давать людям колбасу, чем бессмысленные рассуждения?» — Я думаю, вы уже знаете, что в колбасе все меньше и меньше мяса. Может, лучше мясо есть, чем эту бессмысленную колбасу?