Диалектический материализм

Ещё в одной из первых своих статей в «Рейнской газете» Маркс высказывает такие положения, которые ярко обнаруживают в нём последовательного революционера-демократа, постепенно переходящего на коммунистические позиции. Крепостническо-реакционному утверждению, что «только религия является основой государства» и что поэтому «газеты не должны обсуждать политику с точки зрения философии в так называемом христианском государстве»‚ — этому утверждению Маркс противопоставляет революционную аргументацию. Философия, по словам Маркса, должна объявить себя «газетным сотрудником» и совершенно открыто обсуждать все политические вопросы «не в церкви и не в салонах, не в семейном кругу», а в печати, ибо «газетные вопросы стали боевыми вопросами дня». Философия должна «сменить аскетическую священническую рясу на лёгкую модную одежду газет», ибо «философы не вырастают, как грибы из земли, они продукт своего времени, своего народа, самые тонкие, драгоценные и невидимые соки которого бродят в философских идеях. Тот же самый дух, который строит железные дороги руками ремесленников, строит философские системы в мозгу философов»[89]. Философия не витает вне современного мира, наоборот, она «вторгается в сердце современников», так же как и в «редакции газет».

Исходя ещё из гегелевского идеалистического положения о государстве как о «нравственном организме», Маркс стремится использовать это положение для защиты свободы демократической печати против крепостнической цензуры. «Государство надо строить не на основе религии, а на основе разума свободы». «Новейшая философия… рассматривает государство как великий организм, в котором должны осуществиться правовая, нравственная и политическая свобода, причём отдельный гражданин, повинуясь законам государства, повинуется только естественным законам своего собственного разума, человеческого разума»[90]. В таком идеальном государстве печать должна быть свободной, ибо она — «открытый глаз народного духа, воплощённое доверие народа к самому себе, красноречивее звено, соединяющее отдельную личность с государством и с целым миром… Она — беспощадная исповедь народа перед самим собой… Она — духовное зеркало, в котором народ видит самого себя… Она — светоч государственного разума, который может проникать во всякую хижину… Она — идеальный мир, который, вырастая из реальной действительности, в свою очередь, обогащает и одухотворяет эту действительность»[91]. Маркс решительно протестует против представителей тех сословий, которые «для того, чтобы спасти особенные свободы своих привилегий… осуждают всеобщую свободу человеческой природы». Маркс утверждает, что аргументация против свободы печати, которую развивал в ландтаге представитель дворянского сословия, так же как и аргументация представителя княжеского сословия, не может быть сколько-нибудь состоятельной, так как она противопоставляет особенный дух привилегий всеобщему «историческому духу народа». Но Маркс клеймит своей критикой не только ораторов от князей и дворян, он не менее резко критикует также представителя буржуазии, который требовал свободы печати как «промысловой свободы», т. е. как выражение свободы собственности. «Но, — говорит Маркс, — разве свободна та печать, которая опускается до уровня ремесла?»[92]. «Обнажим мысль оратора. На вопрос: что такое свобода? он отвечает: промысловая свобода. Это всё равно, как если бы студент на вопрос: что такое свобода? ответил бы: „Свободная ночь“»[93].

Мысль о насилии над «свободой всеобщего народного духа» со стороны привилегированных сословий Маркс высказывает, правда, несколько в иной форме, в другой своей статье, написанной по поводу издания закона против кражи дров, в защиту обычного права бедноты. Будучи ещё твёрдо убеждённым, что государство должно воплощать в себе «свободу всеобщего народного духа», Маркс требует от законодательства, чтобы оно заботилось об охране интересов не только собственника леса, но и нарушителя лесных правил, «ибо государство должно видеть и в порубщике леса человека… гражданина. Государство не может легкомысленно отрезать одного из своих членов от всех этих функций, ибо государство калечит само себя, когда оно делает из гражданина преступника»[94].

Так учит гегелевская идеалистическая теория государственного права. Но Маркс уже отлично понимает, что лесовладелец руководствуется не идеальными принципами, а практическими интересами. «Практичный лесовладелец рассуждает таким образом: это постановление закона хорошо, поскольку оно полезно для меня…»[95]