Диагноз: любовь

— Ну знаешь, и хочется, и колется, и мама не велит. Тебе надо на что-то решиться. Либо отпустить, либо поехать с ним.

* * *

Ваня уехал. Прошло полгода, однако он не вернулся. Сначала он говорил Маше, что не может выезжать из страны, потому что еще не получил вид на жительство. История была мутная, никто особенно не верил в Ванины объяснения, однако Маша отгоняла от себя тревожные мысли. Она поехала к нему сама. Взяла отпуск на две недели, купила билет на самолет и уехала. Вернулась Маша окрыленная, упиваясь своей любовью и уверенная в дальнейшем счастливом будущем.

Однако спустя год Ваня по-прежнему не торопился возвращаться. Более того, он поступил в университет и нашел работу. Сначала он продолжал придумывать какие-то оправдания, связанные с документами, а потом перестал.

Следующим этапом, который якобы останавливал Ваню от возвращения, было получение годового бонуса на работе. Он убеждал Машу, что вот-вот доработает до конца года и сразу же вернется. Говорил, что ждет не дождется своего возвращения, и жизнь за границей его совершенно не привлекает.

Всем было очевидно, что обратно на родину Ваня не собирается. Всем, кроме Маши. Ослепленная любовью, она не хотела слушать никаких доводов и была уверена, что все сложится хорошо. Когда подруги осторожно намекали ей, что, возможно, следует начать рассматривать другие варианты, Маша злилась, ссорилась с ними, обижалась.

Маша по-прежнему продолжала раз в полгода летать в отпуск к Ване. Иногда они вместе ездили на какие-то курорты. Иногда он сам прилетал в Россию на пару недель по делам. Тогда они жили в его квартире как семья, Маша была счастлива и хотела, чтобы это продолжалось вечно. Однако две недели пролетали очень быстро, и Ваня снова уезжал. А Маша погружалась в работу: проводила в офисе по двенадцать часов, сама от этого страдала, жаловалась подругам на отсутствие свободного времени, но продолжала жить в том же ритме.

От такого режима Машино здоровье постепенно ухудшалось. У нее обострился гастрит. Бронхит, который она получила, просиживая в офисе под кондиционером, превратился в хронический. Кабинет врача стал вторым по популярности местом после офиса, который посещала Маша. Настроение тоже постепенно портилось, и со временем Маша вообще перестала получать какую-либо радость от жизни.

* * *

Подруги собрались на очередной девичник — выпить по коктейлю и обсудить последние новости личной жизни.

— Ваня сказал, что на мне никогда не женится. — Голос Маши был спокойным, однако чувствовалось, что за этим напускным равнодушием скрывается океан эмоций.

— Как это? Просто так сказал? «Привет, Маша, я на тебе никогда не женюсь»? — не поняла подруга.

— Нет, я сама завела этот разговор. Сказала, что я вообще-то не молодею и хорошо бы мне понимать, какие перспективы меня ждут.

— Ну, а он?

— А он сказал, что еще как минимум лет десять не собирается жениться.

— Ну, это же не никогда, — возразила Катя.

— Это, конечно, не «никогда», — перебила ее Даша, — однако в чем смысл такого решения? Если бы он хотел жениться на Маше, то женился бы уже сейчас, какая разница — сейчас или через десять лет? А если он не хочет жениться — то чем он планирует заниматься эти десять лет? В чем смысл?

Маша молча отвернулась, подруги поняла, что задели ее больное место.

— Маша, ну не расстраивайся! — попыталась успокоить девушку Катя. — Возможно, он считает, что еще не готов к семейной жизни, потому что он не устроен, еще не встал на ноги, не особенно богат, а через десять лет будет готов к тому, чтобы стать отцом семейства. Тем более он же моложе тебя.

— Вот именно, что моложе! А я-то не молодею, страшно представить, сколько мне будет через десять лет! А если он и через десять лет на мне не женится, я уже вообще никому не буду нужна.

— Не драматизируй, — сказала Катя.

А Даша придерживалась более категоричного мнения, она произнесла:

— Тебе надо найти себе нормального мужчину, который не будет морочить тебе голову.

— Но я люблю Ваню.

— Маша, он уже полтора года находится за океаном и возвращаться не собирается. Пора это понять. И чтобы выйти за него замуж, тебе придется переехать к нему, ты готова?

— Нет. Не знаю. Я не могу решить.

* * *

Ко мне Мария попала через два года после переезда Ивана. В начале наших сеансов мы затрагивали проблему личной жизни лишь косвенно, делая основной упор в терапии на борьбу с ее детскими зажимами. Когда мы проработали вопрос детских комплексов, проблема Машиной апатии и нерешительности не исчезла. Как я и предполагал, неуверенность не была основной причиной ее апатии, корень проблемы был в другом.

Скорее всего, нежелание Марии принимать однозначное решение, связанное с ее молодым человеком, проецировалось на всю жизнь девушки. Поэтому Мария и пребывала в подвешенном состоянии, она вроде как жила, но в то же время ее жизнь стояла на месте. Она все также жила с родителями, все также ходила на работу, все также любила горные лыжи, но при этом никакого развития не происходило. Она замерла на одном месте.