Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием

Экипаж «Бычка» словно закоченел — ни звука, ни шороха, даже дыхание стараются сдерживать, словно по дыханию их могут засечь. И капитан О'Рейли не исключение — понимает, что влип в такую серьезную кашу, где его не спасет ни статус заложника, ни даже персональная виза о неприкосновенности за подписью самого Президента, буде у него такая имелась бы.

Грабер молча тычет пальцем в монитор: там, оказывается, возникли еще три объекта, летящие на сей раз со стороны Москвы. Остальные бойцы тоже немного ожили — зашевелились, задышали наконец, как будто это к нам летело подкрепление. Обычный психологический эффект — когда хуже уже некуда, любой случайный поворот событий мнится за благо. Чаще всего так и бывает, случай и впрямь — великое дело, если уметь им правильно воспользоваться. Но сейчас все говорит о том, что от Москвы к нам спешит та же самая компания, дожидавшаяся открытия московского портала, чтобы взять нас с двух сторон в тиски.

Или это все–таки кто–то другой по наши души?.. Неплохо бы. Тогда у нас появлялся маленький шанс: можно попробовать в очередной раз проскочить меж молотом и наковальней, стравив скорпионов с хорьками или кого там с кем?.. Неважно, лишь бы их друг о дружку расплющило.

Приближаясь, флаеры даже не сбросили скорость: похоже, что они собирались на всех парах пронестись мимо. Наш маленький шанс безнадежно таял. Как вдруг три машины резко разделились и тут же открыли огонь: два флаера из пяти были повреждены сразу — один, задымившись, пошел вниз и взорвался у самой поверхности «тундры». Остальные три, заметавшись, ответили беспорядочной стрельбой: в небе закипел настоящий воздушный бой.

На земле тоже началось волнение — «тундра» активно колыхалась, не иначе как в ужасе от жестоких инопланетных разборок, а может, от ожогов, нанесенных взрывом. Главное, что нам эти трепыхания были очень даже на руку: под их прикрытием я уводил машину все дальше от места заварушки. Направление, естественно, оставалось прежним — на Москву: до нее уже было рукой подать, а если кто–то из преследователей уцелеет и пустится в погоню — не факт, что после боя они смогут сохранить прежнюю скорость.

Я поймал себя на том, что как дурной давлю на газ, хотя предельная черепашья скорость давно уже набрана. А еще на дурацкой счастливой мысли: «Вот те на! Неужто опять проскочили?..» Расшатались нервишки–то, расшатались. Того и гляди помру от счастья прямо на пороге вечной жизни.

Команда продолжает пребывать в напряженном состоянии — им тоже еще не верится, что они живы и ускользнули. И правильно не верится — сие пока не факт. Нервничают все, но больше всех Грабер — этот аж подпрыгивает, не отрывая при этом глаз от монитора. Бормочет:

— Скорее, Бессон! Скорее! — Но вцепляться мне в плечо больше не рискует: я только кошусь на его челюсть — на сей раз этого вполне достаточно, чтобы Грабер прикусил язык: чему–чему, а граберовской челюсти досталось сегодня по полной программе — соответственно и языку. И по заслугам. Но в чем–то он прав — скорости нам, к сожалению, большей уже не выжать, а вот действовать предстоит вскоре с максимальной быстротой, к чему не мешает подготовиться заранее.

Москва уже виднеется меж холмами: конусы выработанной породы на фоне низких блочных строений. Неподалеку от «города» зияет карьер, над которым висит гравиплатформа с бурильными установками — так называемыми резонансными пушками. Бурят, стадо быть, уже вовсю, может, даже чего–нибудь уже там и 10 надобывали. Благоустройство трудового населения — процесс долгий и трудоемкий, в то время как работы а? по пополнению алмазного фонда дело неотложное, государственной, само собой, важности. Впрочем, к делу. Оборачиваюсь к О'Рейли: — Капитан, слово за вами: где сейчас, по–вашему, может находиться инженер Краснов? Можете просто показать пальцем.

О'Рейли, пожав плечами, смотрит на часы: двигается он несколько скованно, но отвечает охотно, очевидно, в надежде поскорее найти Краснова и избавиться от нашей нескучной компании:

— Он в административном корпусе либо на карьере при установках.

Капитан готов сейчас отвечать на любые вопросы. Не факт, что и дальше он будет так же разговорчив. Надо ловить момент — выжимать информацию по максимуму.

— А если Краснова нет в Москве? О'Рейли вздыхает — ему, как и нам, не очень–то улыбается такой вариант.

— Тогда я, сами понимаете, вряд ли смогу указать вам его точное местоположение.

— Через кого тогда можно на него выйти? Прежде чем ответить, О'Рейли морщится, двигая челюстью, словно пережевывая лимон. И отвечает на сей раз уже не так охотно:

— Крутится возле приисков один прохвост. Милко Барич. Насколько мне известно, Краснов имеет с ним дела.

Опаньки! А имя–то мне знакомо! Сталкивался по паре мелких финансовых дел: агентик с таким именем шустрил одно время для Клавдия на «черном рынке». Даже зацепочка сохранилась, как в случае чего его можно найти. Забавный получается раскладец. Посмотрим.

Карьер был уже почти под нами. Значит, для начала заглянем на бурильную платформу — вдруг да повезет.