Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием

«На тебе, размечтался! Вот он, фарт. Весь перед тобой!»

Я так и замер, не забывая карандашом по ладони постукивать. Впереди, в нескольких шагах стоял Алекс собственной персоной и лыбился поперек себя, как дикий орантроп какой.

— Никак наш спец пожаловал. «Глазки», значит, проверить? Или того круче — родной центр от злодеев оборонять. От внешников своих, да? Только вот что–то оружия у тебя почему–то нет. Да и заблудился ты, спец, идешь не в ту сторону.

Сам Алекс оружием не обделен — лучевик в руке держит. Нехорошо так держит — дулом прямо мне в живот. А чуть сзади и Шпак маячит. А между ними мой хрыч яйцеголовый с титанитовым кейсом в руке. Увидел меня, обхватил его руками, к груди прижал. Только окулярами моргает.

Приплыли…

— А я ведь раскусил тебя, спец. Раскусил… — С чего это наш Алекс так разговорился? Адреналина избыток? — Спросишь как? Отвечу. Да по глазам твоим. У нас, наймитов, глаза совсем другие. Не то что у этих, «чистых». Не коровьи у нас глаза…

Это точно. Глаза у вас не коровьи. Мертвые они, как у змеи. Ну что, так и будем стоять? Ведь пройдет кто–нибудь, и все. Сразу расшифруют. И ведь прослушка все пишет, родимая, надо было и ее багом пригасить. Всего не предусмотришь.

А яйцеголовый, похоже, не догоняет, что тут сейчас будет — ишь, только башкой и вертит, лаборанточек небось высматривает. Не будет тебе лаборанточек, старый хрыч! Не будет. А будет тут сейчас смертоубийство.

И вдруг мне показалось, подумалось на миг, что не совсем дело чисто, а Алекс — как мысли читает — на Рунге кивает:

— Не гадай, спец, не гадай. Не к Силаеву мы его ведем. Нет уже Силаева, одни запчасти остались да голова. Внешникам на радость. Да только ничего они там не насканируют. Силаев — липа был, прикрытие. А мы вот скакнем сейчас с господином Гра…

Ствол слегка отклоняется от моего живота. В тот же миг прыгаю в сторону. Лазер — в форсированный режим. Получи, Шпачина! Тебе первый сюрприз!!! Попал. Широкий фокус у меня сейчас в карандаше. Падает, оседает… Один есть!

На пол! Влево! Веду лучом, чтоб хрыча не задеть. Левее!..

И хрыча не задел, и Алекса не достал. Пол опять упруго дал в коленки, в плечо: я перекатился, ловя Алекса в фокус…

О черт!!! Алекс, смещаясь, повел лучевиком, и я вижу, как синеватый росчерк света входит хрычу в подреберье! Точно под угол кейса…

Мать твою!

Жму кнопку — есть! Чисто срезал. Почти по локоть.

Рука Алекса бьется на полу, словно большая гальванизированая рыба, а сам он — живуч, это у парий не отнимешь — прыгает на меня. Но поздно. И рубиновый луч делит его надвое.

Бай–бай, трепло!

Мгновение перевожу дух, тупо глядя, как хрыч пытается ползти, извивается, брызгая кровищей.

Так. Как бы не «скакнул» яйцеголовый!

Бросаюсь к нему, ляпаю на шею аптечку. Свою. Личную. Поближе к аорте. Огонек — оранжевый.

Подхватываю на руки, и за угол, в ближайший отсек. А кейс свой он так и не выпустил, хоть и «триплексы» совсем помутнели и закатились.

Так. Теперь Алекса сюда же! От греха, с чужих глаз. Все в три прыжка — туда–сюда, обратно. Подхватил Шпака, и тоже в отсек. И в утилизатор обоих. Теперь не обнаружат. И лучевик подобрал, конечно.

Яйцеголовый дышал уже через раз, не иначе как всерьез собрался совершить заключительный в своей жизни «скачок». И ведь совершит, чего доброго. Вон

какая рана в подреберье — трети легкого как не бывалой Ты, это, хрычок старый, ты давай–ка, не помирай пока.

Ронин проверил аптечку и вновь приложил ее к дряблой жалкой старческой шее, больше всего похожей на гусеницу–переростка. Аппарат зажужжал тихонечко и впрыснул старику дополнительный препарат вдобавок к обычным процедурам стимуляции жизнедеятельности. Может, он, конечно, и успеет регенерировать хоть какую–то часть тканей, но с лучевиком не шутят. Здесь эта липовая регенерация не пляшет, здесь без стационара не обойтись.

Ронин задумался, глядя, как прыгает кадык под пергаментной кожей, ну право слово — лягушка под марлей. Времени уже совсем в обрез, а он так и не узнал, что за кейс это такой сам приплыл в белы руки. Точно ли то самое, ради чего он забрался в этот гадюшник? Ясно, что ящичек непростой — тут и значок секретности, и защита от взлома, ну да этому в интернате еще первогодков учат — обойти, обмануть, вскрыть систему практически любой сложности.

Отрывать пальцы старика от ручки не стал — сразу приступил коминсом к запорам кейса. Долгой возни не случилось. Крышка подалась, и ронин секунду глядел на мини–комп, ноутбук, последнее слово техники. И если еще и его взламывать… Не просто же так яйцеголовый за него уцепился мертвой хваткой. Даже с такой дыркой, от которой уже не побежишь, как гончий аррикаллер, даже с ней из клешней своих не выпустил титанитовую ручку. Впился, что заморрянский клещ, не оторвешь.

Нет, должно быть, это то самое.

Но времени и вовсе не остается, а тут еще в коридоре ор поднялся. А дверь еще держится. Ладно. Может, переждем. Пока еще штурмовое ружье своего слова не сказало. Держитесь, мальчики, держитесь.