Диагностика кармы. Завершение диалога. Книга 11

Так вот, за контакт с внешней средой сначала отвечают слюнные железы, потом щитовидная железа, потом поджелудочная. Если у меня неожиданно начинает ныть, тянуть и давить в левом подреберье, я знаю: кто-то в этот момент очень хочет меня увидеть, переживает за меня, боится потерять. Я это неоднократно проверял. Кстати, почему в старости выпадают зубы, слабеют зрение и слух? Потому что уменьшается энергетика слюнных желез. Уменьшается она для того, чтобы снизить затраты на общение с внешним миром. Повышенная привязанность к миру рождает потерю энергии, агрессию и болезни. Какой вывод? Голодание, уединение, сексуальное воздержание должны улучшать зрение, слух и здоровье зубов. Что в принципе и наблюдается.

Вернемся к поджелудочной. Чем слабее любовь, тем быстрее окостеневают внешние формы. Чем больше человек старается сохранить форму, чем жестче дисциплинирует себя в соблюдении правил и ритуалов, тем быстрее слабеет любовь. Она заменяется привязанностью, ревностью, а затем приводит к болезням и вырождению.

Меня спрашивали, почему именно Берлин является столицей гомосексуалистов? Почему в Германии эти процессы идут быстрее, чем в других странах? Да потому, что немцы исключительно дисциплинированный народ. Для них порядок превыше всего. Формальное, обрядовое отношение к религии, жесткое внешнее соблюдение правил и пренебрежение сутью вошло в плоть и кровь и реализовалось в государственных порядках. По статистике каждый четвертый немец мечтает уехать из Германии. Главная причина этого – невероятный бюрократизм в государстве.

Чем больше мы дисциплинируем тело, тем слабее становится наша душа. Подсознательная невозможность принять стресс в отношениях подталкивает к гомосексуализму. Когда человек зацепляется за стабильность отношений, отстаивает их незыблемость, у него может страдать зрение, слух, может развиться диабет. Когда таким становится государство, заболевает все общество. Разводы, бесплодие, гомосексуализм – это уже болезни общества.

В России, как и в Германии, не хватает Божественной любви. Эту проблему Россия решает по- своему: не через укрепление дисциплины, а через пьянку, мордобой и воровство. Результаты примерно одинаковые. Хотя, пожалуй, в России за счет развивающегося двухполюсного мышления устремление к любви посильнее.

Кстати, то, что во всем мире резко увеличилось количество диабетиков, тоже свидетельствует об общем кризисе.

Многие люди становятся верующими после осознания того, что этот мир несовершенен. Наблюдая страдания, болезни, несчастья, старость, смерть, люди обращаются к Богу в надежде на то, что смогут обрести счастье в загробном мире. Главное, как они считают, попасть в рай, где жизнь будет спокойной и счастливой, как говорится, «как у Христа за пазухой».

А вот прочитав Ваши книги, эту надежду можно потерять! По Вашим исследованиям выходит, что душа бесконечно развивается из жизни в жизнь. А когда же наступит спокойствие? Куда нужно стремиться, чтобы наконец-то обрести покой?

Смысл любого счастья заключается в любви. Она соединяет с Богом. Люди за тем к Нему и обращаются. Болезни, несчастья, страдания нас подталкивают к любви и Богу. Подталкивают принудительно, если мы не хотим этого делать добровольно. А мир несовершенен потому, что в его внешних проявлениях не хватает любви. Любовь дает энергию. Она заставляет все во Вселенной двигаться и развиваться. А когда хочется обрести покой и спокойствие, можно пойти и прогуляться на кладбище – очень успокаивает.

Не так давно я общался с одним бизнесменом.

У меня странная история, – рассказал он. – Я достаточно легко зарабатываю деньги, причем приличные. И совершенно необъяснимо, нелогично их теряю.

Мне стало интересно, и я начал его расспрашивать:

А для чего вам нужны деньги – для развития бизнеса?

Нет, нет, я за деньги не зацеплен, – ответил он. – Я когда-то сказал себе: мне нужно около трехсот тысяч долларов, чтобы обрести спокойствие, чтобы ни о чем не думать и отдыхать. И что любопытно, как только я подхожу к этой сумме, деньги как-то мистически исчезают.

Хорошая система самозащиты, – ответил я.

Не понял, – вопросительно посмотрел он на меня.