Диадема

Мокасины Алейтис, зашнурованные до самой щиколотки, со свистом рассекали траву. Миля за милей оставались за спиной. Аккуратно свернутые туника без рукавов и кожаные шаровары лежали в маленьком кожаном чене, который Кхатеят подарила Алейтис, а сама Алейтис была сейчас в кочевом облачении медвей: в яркоалых длинных свободных штанах из грубой материи, собранных внизу - для защиты от пыли - на шнурок, и в тунике-блузе, тоже ярко-алого цвета, с высоким воротником и широкими рукавами, которые доходили до самых пальцев. На голове ее был белый платок, который завязывали при помощи алых витых шнурков.

В каком-то безмятежном трансе, лишенная всяких мыслей, шагала она вперед. За спиной раздавался ставший уже привычным топот сотен копыт. Животные хрупали сухой травой, которую солнце выбелило до бледной желтизны. Степь... Жара... Шаг за шагом, от одного островка травы до другого, стадо двигалось вперед, покрывая за день девять-десять стадий.

Тень Алейтис, падающая ей прямо под ноги, помаленьку укорачивалась двойное светило поднималось по своей небесной дуге к зениту... Алейтис чувствовала себя сытой, сытой и удовлетворенной. Добавить бы к этому ощущению капельку радости - и тогда все будет хорошо!

И она радовалась. Радовалась упругости своих мышц, радовалась силе, которой было пропитано все ее тело. Под подошвами мокасин пружинила трава источник жизни в степном мире. Алейтис ощущала, как эта вибрирующая жизнь проходит сквозь все ее тело и устремляется вверх, - Лейта!

Она подняла голову, отогнула тгаползптий па глаза платок:

- Н'фрат?

Косматая треугольная голова сесмата нависла над плечом Алейтис. Она почесала кобыле нос.

- Шенти! - улыбнулась она.

Н'фрат, сидевшая на сесмат, с тревогой посмотрела на Алейтис:

- Ты не хотела бы некоторое время проехать в херете?

Алейтис лениво мигнула.

- Нет,- произнесла она сонным голосом, - я себя великолепно чувствую, Н'фри. В любом случае осталось ехать около часа, - она кивнула на солнце, а потом ос-тановка на час большой жары. Сколько еще до колодца?

Н'фрат перебирала поводья.

- После остановки садись в херрет, Лейта. Тебе понадобятся силы. - Она сомкнула губы, ее юное лицо было взволнованно. - Сегодня ночью лагерь разводить не будем. Придется идти всю ночь.

Немного нахмурившись, Алейтис внимательно всмотрелась в ее лицо:

- А как же стадо?.. - Она помахала рукой в сторону ид'рве. - Ведь ему это на пользу не пойдет, верно?

Вожжа чуть-чуть дернулась, отвлекла ее на секунду.

Она приструнила животных и снова повернулась к Н'фрат:

- Но ведь сегодня к ночи мы должны были дойти до колодца. Шрима сказала об этом утром... Я точно помню...

- Колодец отравлен. - Лицо Н'фрат посуровело, отвердело. - Кхем-ско выехал вперед, на разведку, и обнаружил возле него три семьи гексхеве, которые умирали от этой воды. Он послал назад мальчика с вестью, а сам двинулся дальше, искать воду. Новый колодец будет только завтра. Там и устроим ч'чия, чтобы найти бвобиапа, сотворившего все это. - Лицо ее стало мягче, она улыбнулась. - Так что лучше садить в херрет. А чанерев возьму я.

Она прищелкнула языком, сесмат побежала вперед, догоняя остальных шомхиатве, ехавших группой.

Алейтис гневно пнула ногой высокую траву. Отравить воду... что может быть страшнее подобного преступления, в этих вочти безводных просторах?! Губы ее изогнулись.

"Я сама начинаю верить в то, что приношу несчастье..." В ту ночь было необычайно тихо - ни разговоров, ни свиста, ни смеха - всего того, что обычно сопровождает марши через степь. В грозно нависшей тишине раздавалось лишь жалобное мычание да редкие вздохи подгоняемых животных - они не хотели идти, им был необходим отдых. Ночь вступила в свои права, и мычание уже не смолкало, - скот устал до изнеможения. Телята не поспевали за взрослыми животными, они падали и погибали под их копытами. Алейтис, сидевшая в херроте, содрогалась всякий раз, когда до нее доносилось беспомощное мычание отставшего или затоптанного теленка. В конце концов нервы ее не выдержали, и она, плотно зажав ладонями уши, рухнула лицом вниз.

Казалось, отчаянному ночному маршу не будет конца - это был дикий кошмар. Начался второй день перехода. К счастью, еще до наступления большой жары измученные животные достигли небольшого мелкого озерца и жадно стали глотать мутноватую воду. Алейтис выбралась из фургона, потянулась затекшим телом. Там, где пролегал маршрут, стаями кружили стервятники. Алейтис повернулась к стаду, и губы ее плотно сжались, побелели - количество телят заметно поубавилось.

Ее заметила Н'фрат и поспешила подъехать.

- Плохи дела? - спросила Алейтис с болью в голосе.

- От молодняка осталась всего треть. Могло быть и хуже. - Н'фрат потерла ладонью усталое, запыленное лицо.- Теперь придется забивать меньше, чем предполагалось. Лейта...

- Что, Н'фрат?