Ди-Джей

С горем пополам содрав с кабана шкуру, он отпилил передние лапы, оставив себе на прокорм, а остальное мясо оттащил вождю, убив сразу двух зайцев этим подношением. Во-первых, подкупил власть, которая с подобающим пиететом приняла взятку, дав понять, что чужак всё правильно сделал, по их обезьяним понятиям, и может рассчитывать на «крышу». По крайней мере, на первое время, пока они этого кабана едят. А во-вторых, избавился от излишков мяса, что всё равно уже к утру по такой жаре вонять начнёт.

Вернувшись со «стрелки» с вождём, рыжий обезьян застал у себя в «квартире» собрание женского кружка. Около десятка разновозрастных самок, забившись в его просторную нору, что-то невпопад «укали», «ыкали» и «акали», рассматривая и восхищаясь хоромами и «бытовыми приборами»: аккуратным очагом, вертелом, самопальной посудой и «пылегоном», в виде пушистого веника.

Аф выступала почётным экскурсоводом, купаясь в лучах заслуженного зазнайства. Она держалась так высокомерно, что у неё даже «уши спаниеля» затопорщились, оторвавшись от пуза.

– О, а вот это уже интересно, – подытожила увиденное Джей, таскавшаяся с Димой к вождю и с этой репликой устраиваясь на бревно во дворе, – быстро же они скооперировались.

Исчадье разврата жестом предложила ученику занять место в воображаемом партере возле себя и приготовилась к просмотру горячего триллера, предвкушая неординарное зрелище.

Дима послушно пристроился рядом, искоса поглядывая на чрезмерно довольную Суккубу и предчувствуя для себя как минимум паршивую трагедию с элементами ужаса. Но с жанром он не угадал. На суд почётного зрителя была представлена бессовестная низкопробная эротика, как-то сразу и без преамбулы перешедшая в откровенную порнуху.

Женщины, гостившие в его жилище, обнаружили хозяина быстро, не успел он даже как следует пристроить своё седалище на придомовом бревне. Началось представление весело. Разнокалиберные самки гурьбой кинулись в узкий проход на двор. Выражая нешуточную ненависть друг к другу, пихаясь локтями, пинаясь коленями, оттаскивая вылезающих вперёд конкуренток и даже кусаясь, каждая старалась оказаться на помосте первой. Парочка под натиском всеобщей давки упала на землю, и их без зазрения совести затоптали.

– Женщины живут эмоциями, – начала свой комментарий Джей, уподобляясь критику-искусствоведу, поясняющую дилетанту тонкости и нюансы той или иной сцены разыгрываемого на их глазах спектакля, – а если учесть, что у большинства ещё и ума нет, то эмоциями неконтролируемыми.

Выскочив из узкого прохода на простор, все как одна резко превратились в само обаяние и привлекательность. Гостевые особи женского пола принялись бессовестно расхаживать перед единственным зрителем, поглаживая себя по голым виляющим задницам и нежно теребя выставленные на показ молочные железы различных форм и габаритов. Диме даже стало как-то стыдно за их распущенное поведение, и он начал неосознанно отводить глаза в сторону.

– Если женщина принарядилась или принялась показательно демонстрировать фигуру, с элементами женской аутентичности – это безоговорочный признак, что она в своей милой головке считает себя неотразимой. В этом эфемерном состоянии любая самка уверена, что источник обольщения просто обязан пасть пред ней на колени, поражённый её ослепительной красотой и безмерной сексуальностью. И обязательно обидится, если тот, на кого направлено это воздействия, поведёт себя как-то иначе.

Дима: – Да пошли они в пим дырявый, – не поддержал зритель профессиональной рецензии потустороннего искусствоведа.

– Женщина ещё на заре человечества чётко осознала, что природная красота – вторична, первично – умение себя подать. На эффект природной красоты самец лишь способен заворожённо смотреть, а вот правильное умение себя подать вынуждает его действовать. В этом случае женщина исходит из простого правила: если сучка захочет, то кабель просто обязан заскочить.

Дима: – Фу! Стыдоба-то какая. Позорище.

– Это ещё цветочки, – захихикала Джей.

И, словно услышав её, самки обезьян устроили полное безобразие. Они, как по команде принялись показательно мастурбировать, предлагая себя наперебой прямо здесь и сейчас. И что любопытно, в этом бедламе не было однообразия. Наоборот, от обилия сценических образов глаза разбегались, потому что каждая творила это в меру своей испорченности. Кто стоя, кто лёжа прямо напротив него, задрав ноги. Кто на четвереньках, повернув к единственному зрителю задницу. И Дима сразу понял, что аморальность данного общества в своём бесстыдстве – просто зашкаливает!

Спасла его от неминуемой измены Аф. Она выскочила с пушистым веником в руках и, по-обезьяньи вереща, принялась «выметать» этот позорный мусор со двора поганой метлой. Сексуально озабоченные односелянки повизгивали в ответ, но драться с хозяйкой не кидались. Руки были заняты. Какие тут могут быть драки, когда оргазм впереди светил вот-вот.