Ди-Джей

Наконец, окружение посветлело настолько, что стали угадываться не только контуры помещения, но и детали в виде странных настенных рисунков. Незамысловатые каракули, похоже, нанесённые чёрным углём, с одной стороны, являлись до безобразия примитивными, уподобляясь принудительному искусству детсада к очередному празднику, но с другой — до ужаса понятными своей садисткой тематикой, вновь вынимая откуда-то из Диминых внутренностей нешуточный страх.

Как только сознания в очередной раз коснулось это липкое чувство, как по заказу или согласно неведомому сценарию, помещение вновь резко погрузилось в темноту, а затем сверху раздался странный ни то шелест, ни то, скрежет коготков о камень.

На выключение утреннего света Дима отреагировал вздрагиванием и вжатием головы в плечи, а на последующий шорох — неосознанным и перепуганным взглядом вверх. Но всё, что успел рассмотреть — это изломанную щель в потолочном камне, испускающую жалкий рассеянный свет, и на её фоне, что-то падающее прямо ему на голову.

Он инстинктивно перекатился на другой бок, уклоняясь, и это что-то небольшое и явно мягкое шлёпнулось на пол прямо перед ним. Вчерашний полуобезьян сразу распознал в этом куске плоти животное, и, судя по габаритам, оно точно было макакой. Притом, похоже, только что умершей.

Молодой человек приподнялся, ещё раз посмотрел на расщелину в потолке и неосознанно, автоматически перевёл недоумённый взгляд на сидящую напротив Смерть, толи спрашивая, мол, «чо за хрень», толи констатируя явление возгласом: «вот ни хрена себе».

Но на этот раз умереть от одного взгляда у него не получилось, так как первое, что бросилось в глаза — это проступающая в посветлевшем полумраке ярко-красная чёлка на абсолютно лысой башке бабки-смерти. И от осознания этого факта Дима растерялся, застряв в тисках диссонанса. Наверно, поэтому и не окочурился.

С одной стороны, по-хорошему следовало бы уже умереть от её смертоносных «зыркалок», но с другой — с чего это ему отправляться на очередное перерождение от вида сволочной Суккубы. А он уже ни сомневался, что перед ним не просто Божество Смерти, как думал изначально, а самая подлая, изуверская скотина того света, которую и прибить хочется, аж всё чешется. Но и не получится, потому что силёнок не хватит.

— Джей, — выдавил из себя замученный страхами и смертями несчастный юноша, переборов неимоверное желание сдохнуть прямо здесь и сейчас, фиксируя трясущееся тело на четырёх конечностях, — какого хрена?! Ты что, тварь, с дуба рухнула…

— Чо?! — рявкнуло страшилище с интонацией криминальной распальцовки и априори находясь в пацанском приседе, такими басами, что у Димы от прошедшей через него вибрации, кажется, взорвались не только все внутренности, но и все внешности пошли трещинами, отчего он преспокойненько и в очередной раз представился…

Новое возрождение, как и положено, сопровождалось фантомной болью, оставленной всеразрушающим рыком Суккубы. Болело всё. Ни всё тело, а именно ВСЁ. Волосы, глаза, слёзы, сопли, даже грязь под ногтями. Но вместе с тем впервые появился хоть какой-то просвет в этой бестолковой сырой мгле. И оживший ученик тут же осознал, что училку в таком прикиде лучше не троллить.

— Прошу прощения, Джей, — попытался реабилитироваться горе-абитуриент, слащаво подмасливая интонацию и так по-детски юного голоска, доставшегося ему тела, тем не менее, ни спеша поворачиваться к ней лицом, — не могла бы ты убавить душераздирающие басы своего ангельского сабвуфера. А ещё лучше, если бы перешла на привычный тон. Очень сложно, знаешь ли, оставаться живым на стадии обучения, когда тебя постоянно норовят убить либо взглядом, либо рыком.

— Да без проблем, — тут же послышался привычный уже за последнее время голос Джей.

Молодой человек облегчённо вздохнул, расслабленно улыбнулся, считая, что это непонятное зверское испытание наконец-то закончилось, и, усевшись попой на мокрый пол, развернулся к красночёлочной страшилке. Но как оказалось, расслабился он рано. Исчадье ада, видите ли, ещё не наигралось. И как только расцветающий в улыбке ученик обратил на неё свой лик, училка демонстративно небрежно швырнула к его ногам голову бородатого мужика, державшую до этого за волосы.

Башка оказалась не отрезанной, а оторванной, и поэтому из того места, где должна была быть шея, торчали лохмотья остатков мышц, сосудов, ещё чего-то непонятного. В общем, выглядела она совсем непрезентабельно, к тому же, громко шмякнувшись о каменный пол, подпрыгнула словно мячик, размахивая в воздухе ошмётками внутренностей, и тяжело шлёпнулась сидящему Диме в область паха. Радостный до этого ученик вздрогнул, завалился на спину, продолжая кривиться в улыбке, и умер…

Следующее его возрождение, вернее, оживление, ознаменовалось резкими изменениями в окружении. А именно, вместо тягучей и пугающей тишины пещеру заполнял мерзко истеричный хохот Джей, услышав который, Дима моментально из состояния испуга переключился на всё испепеляющую ярость.