Девушки с проблемами

– В какой еще клинике? – Нехорошее предчувствие крабом заелозило в области грудной клетки. – Мама, у меня контракт! У меня концерты, клипы!

– Подождет твой контракт. В любом случае в таком состоянии ты работать не можешь.

– В каком состоянии? – недоумевала Женя. Боль отступила, похмельное отупение испарилось, и вроде бы она чувствовала себя как обычно.

– Женя, ты сама не понимаешь, что с тобой произошло, а это самое страшное, – вздохнула мать. – Посмотри на себя. Ты какая-то помятая, лысая, у тебя под глазами мешки, а на щеках диатез. От тебя разит потом и перегаром, ты выглядишь на тридцать с лишним лет.

– Спасибо, мамочка, мне это сегодня уже говорили. – Женя вспомнила о провалившемся интервью, и настроение у нее испортилось окончательно. Иртенев теперь ее, скорее всего, четвертует.

– В общем, мы устроили тебя в одну хорошую экспериментальную клинику. Это солидное заведение, там тебе точно помогут.

– Ну да, конечно, – усмехнулась Женя. – Только можешь не обольщаться, я не буду тратить время в каких-то дурацких клиниках. Советую тебе не платить за мое лечение. Потому что я все равно убегу.

– Женя, это не шутки...

– Да никто и не шутит. – Она рывком привела свое тело в вертикальное положение, чуть не ударившись при этом головой о крышу автомобиля. Глаза ее заметались по салону в поисках рюкзака. – Вот прямо сейчас и уйду. На ближайшем же светофоре.

Врач, до этого покорно молчавший, оживился и встрепенулся:

– Женечка, сядьте, вы же ударитесь!

– И не надо называть меня Женечкой, мы с вами еще не переспали. – Она сказала это нарочно, чтобы позлить мать. – Лучше выпустите меня отсюда по-хорошему.

– Ладно, – вдруг покладисто согласился врач, – на следующем перекрестке есть как раз станция метро. «Владыкино» вас устроит?

– Вполне, – буркнула Женя, усаживаясь на место.

Дальнейшее ей запомнилось не очень хорошо, хотя впоследствии Женя часто возвращалась затуманенными от успокоительных таблеток мыслями к тому моменту, чтобы понять, где же именно она, дура, допустила промах. Ясно дело, никто и не собирался так вот просто ее отпускать, ее сразу должны были насторожить приветливая готовность врача и мрачное молчание матери. Но Женя им почему-то сразу поверила. На перекрестке врач сделал водителю сигнал, и машина действительно остановилась. Она бросила: «Пока!», чмокнула в нарумяненную щеку мать и приготовилась открыть дверцу, как вдруг что-то пребольно впилось в ее ногу повыше колена. Женя удивленно посмотрела вниз и увидела торчащий из собственной ноги шприц. В тот момент до нее, конечно, дошло, что ее подло обманули. Сдаваться она не собиралась и приготовилась оказать врагам достойное сопротивление, но тело вдруг перестало ее слушаться. И чтобы не упасть, Жене пришлось приземлиться обратно на кушетку.

– Все хорошо, все хорошо, – как заведенный повторял врач.

Потом ее руку перетянули резиновым жгутом и сделали еще один укол, в вену. «Меня успокаивают, как психа, – подумала Женя, погружаясь не то чтобы в настоящий сон, но в какое-то черное глухое отупение. – До чего же я дожила, со мной обращаются, как с психом. И, похоже, увозят в самую настоящую психбольницу!!!»

Еда. Долой бутафорские продукты, издевательство сплошное – обезжиренные жидкие йогурты, пророщенную, мать ее, сою, таблетки сахарина в чай, хлебцы, похожие на тампоны для снятия макияжа!

Нет уж. Настоящая еда, благоухающая и сочная, – вот что ей нужно. Кремовые пирожные, которые тают во рту, ноздреватые блины, хрустящие шоколадные вафли, многослойные сандвичи (или даже дешевые демократичные гамбургеры из «Макдоналдса»), жареные курочки, картошка фри, от которой пальцы становятся теплыми и масляными... ммммм...

Это и есть настоящее счастье. Радость от смакования шоколадной конфеты не сравнится с радостью первого поцелуя. Всем известно, что любовь проходит, а голод – никогда. Сексуальное влечение со временем притупляется, но страсть к мучному, если дать ей волю, только набирает обороты.

Инна знала, как пахнет счастье и каково оно на вкус. Ее счастье было легкодоступным и появлялось перед ней по первому требованию. Счастье ждало Инну в любой продуктовой палатке, в престижном ресторане и пропахшей прогорклым маслом дешевой забегаловке.

И в квартире Валерия, конечно.

Инна поправилась, и если раньше ее новые габариты особенно не бросались в глаза, то теперь их не заметил бы только слепой. Иртеневу она соврала, что все дело в гормональных противозачаточных таблетках и что скоро ее вес придет в норму. Из-за Инниного внешнего вида запланированные на весну и лето концерты «Паприки» пришлось отменить. Она была солистка, Артему не хотелось искать ей замену. То ли он и вправду верил, что жена выздоровеет, то ли просто потерял интерес и к ней в частности, и к проекту «Паприка» в целом. Время от времени он подозрительно интересовался ее меню. Инна знала, что он даже роется в ее вещах в поисках улик – фантиков от конфет и тому подобных предметов, намекающих на ее виновность.