Девушки и единорог

Они бесшумно вышли и выбрались в туман. Китти накинула на голову косынку, Гризельда воспользовалась небольшой соломенной шляпкой, к которой был прикреплен небольшой букетик маргариток. Эту шляпку она получила из Парижа и ни разу еще не надевала. Но она ей очень нравилась.

Они обогнули дом. В небе появилась почти полная луна, заливавшая бледным светом поверхность слоя тумана с множеством небольших возвышений и долин. В понижении у поворота аллеи туман поднялся Гризельде до плеч, потом до подбородка. Китти почти вся утонула в тумане благодаря своему маленькому росту. Она еще могла видеть голову сестры, ее шляпку и ее маргаритки, плывущие по молочному морю. Осторожно продвигаясь, они вышли из-за поворота аллеи и увидели констебля и Джейн на том же месте.

Их голоса звучали немного приглушенно из-за тумана, но все слышалось очень отчетливо.

— Лейтенант, вы еще долго останетесь на службе в полиции? — спросила Джейн.

— Это зависит от многого, мисс, — ответил Лейн. — Если я захочу, я могу уволиться, но могу и подписать новый контракт. У меня в Шотландии осталась небольшая ферма, она перешла мне по наследству от отца.

Что-то большое и мягкое, невидимое в тумане, уткнулась в ноги Китти. Та от неожиданности негромко вскрикнула.

— Кто там? — крикнул констебль и поднял фонарь, посветив в их сторону. Китти и Гризельда присели, спрятавшись в тумане. Китти снова вскрикнула. Вплотную с ее лицом оказалась черная физиономия с блестящими глазами. Это была овца-меринос.

— Стойте здесь, мисс, — сказал Эд Лейн. — Я пойду посмотрю.

— Не оставляйте меня, лейтенант!.. Не бросайте меня!.. Я боюсь!.. Ах.

Джейн стала мягко оседать, наполовину лишившись сознания или изображая, что теряет его. Она проделала это не слишком быстро, чтобы полицейский успел подхватить ее раньше, чем она исчезнет в тумане.

Над поверхностью тумана появились маргаритки на шляпе Гризельды, а затем и ее любопытные глаза. Она успела увидеть, как Эд Лейн поднял Джейн и понес ее на кухню, не выронив при этом фонарь. Войдя на кухню, он ногой захлопнул за собой дверь.

Гризельда метнулась к дому, схватила саквояж, плащ и бросилась в лес. Китти последовала за ней. Сердце Гризельды отплясывало фарандолу[26]. Препятствий на их пути больше не было. Ей неудержимо хотелось танцевать и петь, петь. Спускаясь к морю, они быстро погрузились в туман, закрывший их с головой. Луна ярко светила, и они шли по освещенной неуверенным светом дорожке между двух темных стен деревьев. Гризельда накинула плащ и, хорошо зная дорогу, бросилась бегом. Дружеская ветка сорвала у нее с головы шляпку, другая коснулась волос и извлекла из них все заколки. Волосы рассыпались, их волна опустилась ниже талии. Когда она очутилась возле башни Американского порта и повернулась к Китти, тысячи капелек влаги образовали жемчужную диадему на ее голове, засверкали на бровях и на ресницах. Ее зеленые глаза сияли, огромные, как море.

— Прощай, Китти!.. Прощай!..

Она обняла сестру, прижалась к ней, отпустила и побежала к входу в башню. Весь проем занимал силуэт Шауна. Он протянул к ней руки, и она нырнула в его объятия.

— Гризельда!.. Наконец. — негромко произнес Шаун.

Китти увидела вместо двух теней одну; эта тень медленно растворилась в темноте проема, более густой, чем снаружи. На их месте осталась черная дыра. Китти внезапно почувствовала себя ужасно одинокой, словно перед ней только что зашло солнце, и она не была уверена, что увидит его снова.

Пятнисто-рыжая с белым масса пронеслась мимо и нырнула в башню.

Китти услышала возглас Гризельды:

— Ардан! Это Ардан! Ты сбежал! Дикарь, разбойник! Молодец! Идем, ты поедешь с нами!..

Затем послышались неразборчивые фразы, произнесенные голосами Молли и Меешавла Мак Мэррина. Китти забеспокоилась, как Меешавлу удастся в таком тумане доставить своих пассажиров к Белому острову, тогда как даже днем при солнце ему нужна была лошадь, чтобы не сбиться с дороги домой. Правда, там был Шаун и, вероятно, Ферган. Она услышала плеск воды и стук весел, постепенно удалившийся в серую мглу и пропавший.

Ее охватила такая тоска, что она не выдержала и закричала:

— Гризельда! Гризельда, вернись!.. Гризельда!..

Но туман хватал ее слова, едва они вылетали изо рта, обволакивал их и проглатывал.

Она услышала доносившийся с другого конца света голос Меешавла, который пел:

«Мэри, Мэри, где ты, Мэри?
Ах, моя Мэри…»

Мэри, как всегда, ничего не ответила.

Китти повернулась спиной к морю и медленно направилась к дому. Густой туман превратился в обычный осенний туман, и деревья по сторонам тропинки были обычными деревьями. Впереди, в конце дорожки, возвышался дом, обычный дом, только он опустел на три четверти.

Китти остановилась. У нее на глазах выступили слезы. Она прошептала:

— Гризельда. Ах, Гризельда, нам будет не хватать тебя.

Авторы о романе

О, Гризельда, нам будет не хватать тебя…