Девушка ждёт

– Да, – решительно сказала Динни, снова вспомнив старую школьную поговорку.

Второй джентльмен опустил лупу и прикинул вес кулона в руке.

– Очень мило, – сказал он. – Старомодно, но очень мило. И на какой срок вам нужны деньги?

Динни и не думала о сроке, но теперь храбро сказала:

– На шесть месяцев; но я надеюсь, кулон можно выкупить и раньше?

– Ну конечно. Вы сказали: пятьсот?

– Да, пожалуйста.

– Если вы согласны, мистер Бонди, – сказал второй джентльмен, – у меня нет возражений.

Динни подняла глаза на мистера Бонди. Неужели он сейчас скажет: «Нет, ведь она наврала»? Но вместо этого он прикрыл нижней губой верхнюю, поклонился ей и произнес:

– Согласен.

«Интересно, – подумала она, – верят они всему, что им говорят, или не верят ничему? Хотя не все ли им равно – кулон-то остается у них, и верить должна я… вернее, Джин».

Второй джентльмен смахнул кулон со стола в ящик и, вынув конторскую книгу, стал что-то писать. Мистер Бонди направился к сейфу.

– Вы хотите наличными, мадам?

– Пожалуйста.

Второй джентльмен с усиками, в белых гетрах – глаза у него были чуть навыкате – протянул Динни книгу.

– Вашу фамилию и адрес, мадам.

Когда она писала – «миссис Блор» и адрес тети на Маунт-стрит, – она мысленно закричала «караул» и судорожно сжала левую руку: ведь она совсем забыла, что на ней нет обручального кольца. Как на грех перчатка отлично облегала руку, и на безымянном пальце не было никакой выпуклости.

– При выкупе этой вещи вы нам заплатите двадцать восьмого апреля будущего года пятьсот пятьдесят фунтов. После этой даты, если вы не дадите о себе знать, кулон поступит в продажу.

– Да, конечно. Но если я выкуплю его раньше?

– Тогда вы заплатите соответственно меньше. Мы берем двадцать процентов годовых, так что, скажем, через месяц, считая с сегодняшнего дня, мы возьмем только пятьсот восемь фунтов шесть шиллингов восемь пенсов.

– Понимаю.

Первый джентльмен оторвал листок бумаги и дал его Динни.

– Вот квитанция.

– А если я не смогу прийти сама, – с этой квитанцией кулон может выкупить кто угодно?

– Да, мадам.

Динни положила квитанцию в сумочку, – сунув туда как можно глубже левую руку, – и стала слушать, как мистер Бонди отсчитывает банкноты. Он считал артистически; бумажки приятно хрустели и были совсем новенькие. Она взяла их правой рукой, положила в сумочку и, все еще пряча левую руку, поднялась со стула.

– Большое спасибо.

– Не за что, мадам; это мы вам обязаны. Всегда к вашим услугам. До свидания!

Динни поклонилась и медленно пошла к выходу. У самой двери она взглянула из-под ресниц и отчетливо увидела, как первый джентльмен подмигнул второму.

Захлопнув сумочку, она в раздумье стала спускаться по лестнице.

«Любопытно, что они обо мне подумали: наверно, что я жду незаконного ребенка или просто проигралась на скачках?» Так или иначе, деньги она получила, а времени было всего без четверти десять. У Кука[34] их обменяют или по крайней мере скажут, где достать бельгийскую валюту.

Но потребовалось съездить в несколько мест, и ушел целый час, прежде чем Динни обменяла большую часть денег на бельгийские франки и, запыхавшись, прибежала на перрон вокзала Виктория. Она медленно двинулась вдоль поезда, заглядывая в каждый вагон, и прошла уже две трети состава, когда услышала за спиной знакомый голос:

– Динни!

Оглянувшись, она увидела Джин в дверях одного из купе.

– Ах, вот ты где] Я очень торопилась. У меня, наверно, ужасно встрепанный вид?

– У тебя встрепанного вида никогда не бывает.

– Ну, я все сделала! А вот тебе и добыча: пятьсот фунтов, почти все в бельгийских франках.

– Прекрасно.

– И квитанция. Каждый может по ней получить. Они берут двадцать процентов годовых, считая с сегодняшнего дня, но если ты до двадцать восьмого апреля его не выкупишь, кулон продадут.

– Оставь квитанцию себе, Динни. – Джин понизила голос. – Если нам придется действовать, нас здесь не будет. Есть несколько стран, которые не имеют дипломатических отношений с Боливией, – там мы и подождем, пока все как-нибудь уладится.

– А-а, – беспомощно сказала Динни. – Тогда бы я выторговала побольше. Они в него прямо вцепились.

– Ничего! Мне пора. Главный почтамт, Брюссель. До свидания! Передай Хьюберту, что я его люблю и что все идет нормально.

Она обняла Динни, чмокнула ее и вскочила в поезд. Поезд тотчас же тронулся, а Динни все стояла и махала, глядя на обращенное к ней смеющееся смуглое лицо.

Глава тридцать четвертая

После такого деятельного и успешного начала дня время тянулось особенно долго: ведь теперь ей больше нечего было делать.