Девушка в тумане

– Напрасно вы себя казните, – попробовал его успокоить Фогель.

Однако не сказал Бруно, что его алиби уже проверили и вычеркнули его из списков подозреваемых.

– Мы слышали все, что говорили по телевизору, – продолжал Кастнер. – Скажите, это верно, что кто-то похитил мою Анну Лу? Вы в это верите?

Фогель прикрыл глаза, изобразив самый сочувственный взгляд, однако быстро скользнул глазами по конверту.

– Не стоит верить всему, что говорят журналисты.

– Но ведь вы кого-то ищете? Хотя бы это вы можете мне сказать?

Фогель и на этот раз ответил уклончиво и беспредметно:

– Опыт говорит, что родителям лучше не знать, как идет следствие. Поскольку мы держим во внимании множество ниточек и ни одну из них не выпускаем из виду, это может привести к неразберихе в идеях.

Он хотел прибавить: «И породить напрасные надежды».

Бруно Кастнер не стал настаивать. Он принялся возиться с конвертом, потом вскрыл его и что-то вытащил. Фогель и Борги обменялись вопросительными взглядами.

В конверте оказалось фото. Его дочь с улыбкой позировала вместе с лучшей подругой.

Кастнер протянул фотографию Фогелю, который, ничего не понимая, на него уставился.

– Я мучаюсь уже столько дней… – проговорил Бруно, стиснув руки, так что костяшки пальцев побелели. – Ну почему она? Ведь Анна Лу совсем… некрасивая.

«Это утверждение стоило ему немалого труда», – подумал Борги. Какому отцу придет в голову говорить такие вещи о своей маленькой принцессе? Этот человек, видимо, отчаянно пытался найти объяснение.

Фогель заметил, насколько велика разница между двумя девочками. Одна выглядела как взрослая женщина, другая – как девчонка. Потому ее и выбрали. Вот что надо бы сказать отцу. Неприметная девочка, за ней можно было наблюдать на расстоянии, не возбуждая подозрений. Такую запросто можно похитить зимним вечером почти у самого дома, и никто обратит внимания. Но Фогель, заметив, как бессильно повисли мощные плечи здоровяка, вдруг понял, что тут кроется еще что-то.

– Я сделал одну вещь, которой до сих пор стыжусь, – еле слышно сказал Бруно Кастнер.

Все это очень походило на начало исповеди.

– Вторую девушку на фото зовут Присцилла. Однажды я искал номер ее телефона в мобильнике Анны Лу… и набрал номер. Как только она отвечала, я вешал трубку. Думаю, она не догадалась, что звонил именно я. Сам не знаю, зачем я ей звонил.

Фогель и Борги снова переглянулись, на этот раз с тревогой. По лицу Бруно Кастнера, осунувшемуся за последние дни, вдруг побежала слеза и добралась до самого подбородка. Он как-то по-детски всхлипнул и провел ладонью под носом.

Тогда спецагент крепко взял его за руку и помог встать:

– Почему бы вам сейчас не пойти домой? Давайте забудем эту историю. Мне кажется, так будет лучше.

Фогель сделал знак Борги, чтобы тот проводил Кастнера.

Тот подошел, но Бруно Кастнер еще не договорил.

– Моя жена очень верующая… Братство… Трудно быть идеальным отцом и мужем рядом с такой несгибаемой прямолинейностью. Знаете, порой я ей завидую. Мария никогда не колеблется, никогда не сомневается. Даже сейчас, когда все это случилось. Более того, она считает, что страдание нам предначертано Богом и эта история – часть предначертания. Но что это за страдание? Мы должны плакать, но о чем? Если бы кто-нибудь нам сказал, что Анна Лу умерла, тогда была бы ясность. А так… Я был недостойным отцом, я должен был заниматься ею, защищать, а я… проявил слабость. Я впал в искушение.

– Я уверен, что вы хороший отец, – попробовал подбодрить его Фогель, но исключительно для того, чтобы тот прекратил это самобичевание.

Если пронюхают СМИ, его просто-напросто распнут. Вина Бруно Кастнера смехотворна, но из него быстро сделают отца, который пристает к девочкам. Монстра сделают. И тому образу семейного совершенства, который создал Фогель, это явно пользы не принесет. И отвлечет внимание от настоящего преступника, кто бы он ни был.

– Был еще мальчик, – выдохнул Бруно, уже идя к выходу.

Фогель насторожился:

– Какой мальчик?

Бруно Кастнер заговорил, опустив глаза:

– Мать не разрешала ей с ним встречаться, потому что он не был членом братства. Но он, наверное, нравился Анне Лу.

– Что за мальчик? – настаивал Фогель.

– Я не знаю, кто он, но часто видел его возле нашего дома. У него куртка с черным капюшоном и скейт.

Борги встревожился от такого неожиданного открытия.

А Фогель рассердился:

– Почему вы нам об этом говорите только сейчас?

Бруно наконец поднял на него глаза:

– Потому что трудно указывать на кого-то пальцем, когда думаешь, что Бог хотел покарать тебя за твои собственные грехи.

31 декабря Восемь дней после исчезновения

Мальчишку со скейтом звали Маттиа.

Полиция установила это еще за несколько дней до того, как Бруно Кастнер явился к Фогелю облегчить душу.

Не прошло и двенадцати часов с начала паломничества к дому Анны Лу, как он стащил одного из плюшевых котят, которых люди стали приносить к порогу. Розового.