Девушка в тумане

Он раздраженно отмахивался от этой мысли. Но желание как следует треснуть кулаком по столу его все же одолевало. Он был достаточно силен, чтобы разломать чертов стол пополам. Но сдерживался. Всю свою жизнь он только и делал, что сдерживался.

Бруно потер веки, а когда снова открыл глаза, то задержался взглядом на одной из фотографий. Снимок был сделан недавно. На нем Анна Лу улыбалась рядом с другой девушкой. И в сравнении с ней выглядела совсем ребенком, в своем спортивном костюмчике, кроссовках и с неизменным хвостом рыжих волос. Сравнение выходило довольно-таки безжалостным. Подружка, с макияжем, одетая по моде, казалась уже взрослой женщиной. Бруно Кастнер вгляделся в обеих, ему захотелось расплакаться, но слез не было.

Во всем, что произошло, виноват он, и только он один.

Он был человек верующий, но его вера не отличалась такой крепостью, как вера Марии. Этот свой изъян он сознавал. Но если бы ему хватило силы отстоять свое мнение, Анна Лу находилась бы сейчас в безопасности в колледже или еще где-нибудь. Если бы ему хватило мужества сказать Марии все, что он о ней думал, его дочь не пропала бы.

Но он промолчал. Так поступают все грешники: они молчат и тем самым лгут.

Бруно Кастнер сам вынес себе такой приговор. Он собрал все фотографии, сложил их в альбом и приготовился встретить свою третью бессонную ночь.

На столе осталась только одна фотография, та, где Анна Лу была рядом с подругой.

Эту фотографию он положил в карман.

26 декабря Три дня после исчезновения

Погода поменялась, похолодало, и сияющее рождественское солнце затянула густая пелена серых облаков.

Авешот лениво отсыпался после праздничных застолий. Но Фогель и Борги встали рано, чтобы с большей пользой провести день. На своем темном автомобиле они ездили по улицам местечка. Спецагент был в прекрасной форме и оделся так, словно собирался на официальную встречу: до блеска начищенные ботинки, костюм, как у принца Уэльского, белая рубашка и розовый шерстяной галстук. Борги был одет в тот же костюм, что и накануне, и у него не было возможности погладить рубашку, выстиранную в гостинице. А потому рядом с шефом он чувствовал себя не в своей тарелке. Он сосредоточенно вел машину, а Фогель тем временем оглядывался по сторонам.

На стенах домов виднелись религиозные призывы: «Я с Иисусом!», «Христос – наш путь!», «Кто идет рядом со Мной, тот спасется!». Судя по тому, что надписи были сделаны белой эмалевой краской, их писал явно не какой-нибудь безвестный фанатик. Это владельцы окрестных домов таким образом выражали свою приверженность христианской вере. Кроме того, почти повсюду висели распятия: они были прибиты на фасадах общественных зданий, раскачивались на замерзших клумбах и даже в витринах магазинов.

Казалось, местечко захлестнула волна религиозного фанатизма.

– Расскажите-ка мне о религиозном братстве, к которому принадлежат Кастнеры.

Просьба Фогеля не застала Борги врасплох, он успел изучить вопрос.

– Насколько я знаю, примерно двадцать лет назад в Авешоте разгорелся скандал: местный священник сбежал со своей прихожанкой, женщиной набожной, матерью троих детей.

– Сплетни меня не интересуют, – ядовито заметил Фогель.

– Так ведь с этого все и началось. В других условиях эта история кончилась бы шквалом сплетен и клеветы, но в Авешоте ее восприняли всерьез. Говорят, священник был молод и обладал сильной харизмой. Он покорил всех своими проповедями, и прихожане его очень любили.

«В замкнутом сообществе, живущем в горном уединении, действительно нужна немалая харизма, чтобы достучаться до людских сердец… и заручиться доверием людей», – подумал Фогель.

– Но дело в том, что священник сумел вскормить себе верных последователей. Паства у него всегда была достаточно набожная, а потому после того, что случилось, прихожане наверняка решили, что духовный лидер их предал. И недоверчивость, вообще свойственная местным жителям, очень быстро возобладала. Прихожане начали отвергать всех, кого им присылала курия взамен сбежавшего пастыря. Прошло года два, и некоторые из них взяли на себя роль дьяконов, и с тех пор община перешла на самоуправление.

– Как религиозная секта? – спросил Фогель, неожиданно заинтересовавшись.

– Что-то вроде того. В этих местах хотя и жили за счет туризма, но чужаков всегда недолюбливали. Приезжие очень докучали, и к тому же их привычки, скажем так, не вязались с местной культурой. С открытием месторождения флюорита население наконец-то смогло от них избавиться и обрубить почти все связи с внешним миром.

– Мария и Бруно Кастнер, наверное, очень ревностные прихожане, если отдали на религиозные нужды такие деньги.

– А вы заметили, что они говорят о своем братстве как о некоем элитарном круге избранных? Получается, если я правильно уловил, что-то вроде «мы и все остальные».

– Вы уловили абсолютно правильно.

– Первыми за активные поиски Анны Лу взялись именно члены братства. И я знаю, что за эти дни они очень сблизились с семьей Кастнер, а некоторые просто переселились к ним в дом, чтобы не оставлять их одних.