Девушка в лабиринте

Он переступает порог. Слышно его дыхание – дыхание монстра. Но она не двигается с места, распластавшись по стене. Не пытается бежать: уже случалось так, что, подойдя вплотную к цели, он по какой-то неясной причине, махнув рукой или передумав, оставлял ее в покое и уходил. Но на этот раз ей не повезет, у нее такое предчувствие. На этот раз удача на стороне противника. Слышно, как он ощупью, осторожно продвигается к ней.

Останавливается, как будто взглядом проницает тьму.

Она знает: сейчас что-то свершится, но не двигается с места. Его лицо совсем близко, в нескольких сантиметрах от ее лица, она чувствует его тепло, запах его дыхания. Сладковатый, но также горький: запах монстра.

Потом ладонь бережно опускается на ее щеку. Это не ласка, говорит она себе и вся застывает – не хочет смиряться, признавать себя побежденной. Ладонь гладит шею, спину, стискивает маленькую грудь. Скользит к животу, оттягивает резинку трусиков. Пальцы роются среди пушка. Замирают, встретив живую плоть. Она не закрывает глаза – не хочет накладывать одну темноту на другую. Хочет смотреть ему в лицо, даже в темноте. Я не жертва, твердит она про себя. Я не твоя. Но тем временем понимает, что надо о чем-то таком подумать, чтобы быть готовой, там, внизу. Потому что в последний раз, когда он брал то, что ему причитается, ей было больно…

– Вы это хотели знать, доктор Грин? Вот так все и происходило! – заключает она с надрывом. – Что, гад, доволен?

– Нет, конечно же нет, – открещивается Грин.

Она догадалась, что доктор искренне огорчен. Не только потому, что не получил сведений, на которые рассчитывал. Он расстроился из-за нее – из-за того, что ей приходилось терпеть извращенные игры невидимого монстра. Ей стало стыдно: зря она обругала доктора.

– Хорошо, Сэм, поищем вместе другой способ извлечь из твоей памяти черты похитителя, – пообещал он и выключил запись. Повернувшись к зеркалу, прикоснулся к связке ключей, что висела у него на поясе. Похоже на условный знак, сигнал для тех, кто наблюдал извне.

29

Рисунок Мэг Форман – кораблик колышется в тихом море, теплое солнышко. Место, куда Дженко хотел бы попасть, когда все кончится.

Самый расчудесный рай в представлении девочки.

Это воображаемое место – вожделенный приют, но еще не время туда идти. Я должен остаться здесь, посмотреть, что в этом фильме, сказал себе Дженко.

Он водрузил проектор на скамью сторожа Банни, вставил пленку и направил его на стену. Потом выключил лампу. Глубоко вздохнул в темноте.

И запустил фильм.

Первые кадры были пустыми, но после появилось изображение. Съемка любительская, оператор никак не мог попасть в фокус. Но вот изображение стало более четким.

Элегантный салон: кожаные кресла, паркет, панели из темного дерева. Красно-коричневый свет сосредоточен посередине кадра, нижняя и верхняя части остаются в тени. В результате людей можно превосходно рассмотреть от колен до подбородка.

Мужчины в элегантных костюмах – в мелкую полоску, с манишкой, платочком в кармане и гвоздикой в петлице. Почти все держали в руках бокалы или курили сигару. Они улыбались, дружески беседовали, а лакеи в белых ливреях сновали в толпе, разнося подносы с выпивкой и закусками.

Сцена из былых времен, подумал Дженко. Клуб, посещаемый уважаемыми людьми, высокопоставленными членами общества. Бруно боялся увидеть то, что скрывалось в бобине, воображая бог знает какие пакости. Он уже начал верить, что ошибся.

Потом сцена неожиданно поменялась.