Девушка в белом с огромной собакой

– Я дам тебе четвертной. И мы возьмем с собой бутылку водки. Согласна?

– Да пойдем, пойдем, – не переставая улыбаться, ответила девушка. – Замучил ты меня своим «согласна», «не согласна».

Приобретение водки заняло не более пяти минут, после чего знакомая Шувалова сунула бутылку в свою сумку и ушла одеваться, а Зуев, прикрыв другу лицо, взвалил его на плечо и, сильно шатаясь, вышел на улицу.

– Он что, уже сам идти не может? – спросила выскочившая из дверей ресторана девушка.

– А как ты думаешь? – уклончиво ответил Зуев. – Лови лучше такси. Тяжело же.

До ее дома они добрались быстро. Зуев понял, что проехали они совсем немного и находятся где-то на Таганке. Гораздо больше времени у них ушло на то, чтобы подняться на третий этаж. Но вскоре и это препятствие было преодолено.

В комнате Зуев бережно уложил Шувалова на широкую тахту, затем пододвинул журнальный столик и сел рядом с другом.

Водку пили как-то вяло. Может, тишина спящей коммунальной квартиры настроила их на меланхолию, или настроение Зуева передалось хозяйке комнаты. Во всяком случае, девушка пила мало, а Зуев, смертельно уставший от пьянства, и того меньше.

– Ладно, лягу я, – наконец сказала хозяйка и для убедительности сладко потянулась. Зуев сразу напомнил ей, зачем они сюда приехали, и хозяйка раздраженно ответила:

– Да помню, помню. – Не раздеваясь, она легла рядом с Шуваловым, подвинулась к нему вплотную и положила на него руку.

– Свет я погашу, – тяжело поднявшись, сказал Зуев. – Я лягу на полу, на пальто. – Он швырнул пальто к окну, затем щелкнул выключателем и в наступившей тишине, натыкаясь на стулья, побрел к своему ложу.

– А почему он так тихо спит? – услышал Зуев голос хозяйки. В нем чувствовалась какая-то еще не оформившаяся тревога и вполне трезвое любопытство. Видно, ее давно мучил этот вопрос, но все было как-то недосуг спросить: пили водку, болтали о всякой ерунде, а в наступившей темноте он вдруг снова всплыл.

Зуев попытался успокоить хозяйку и монотонно забубнил:

– Он всегда так спит. Не бойся. Утром мы уйдем.

Некоторое время они лежали молча. У соседей сверху тихо работал телевизор. Старый рассохшийся паркет скрипел сам по себе. Зуев перестал возиться на своей неудобной постели – устроился и начал было засыпать, но тут девушка с дрожью в голосе произнесла:

– Он холодный какой-то. Я даже сквозь одежду чувствую.

– Вот ты и согрей его, – недовольно буркнул Зуев.

– Он мертвый, что ли? – перейдя на шепот, спросила девушка.

– С чего ты взяла? – взорвался Зуев. – Будем мы сегодня спать или нет?

– Да он пахнет, – тихо ответила хозяйка.

– Ну, мертвый, мертвый, – крикнул Зуев. – Был бы живой, сам бы нашел себе девку. – После этих слов хозяйка взвизгнула, Зуев услышал, как тихонько загудели диванные пружины. Девушка отскочила к противоположной стене, а затем загорелся свет.

– Спать-то с ним не надо, – попытался успокоить ее Зуев. – Погреть только. В последний раз. Понимаешь ты это?

– Мы так не договаривались, – тараща глаза на Шувалова, ответила хозяйка. Дрожащими руками она прикурила сигарету и принялась нервно вышагивать между дверью и шкафом. После этого Зуеву пришлось встать. Он налил водки себе и ей, не дожидаясь, выпил и сказал:

– Ладно, пей. Будем считать, что Витя остался доволен.

– Уходи, – наконец выдавила из себя хозяйка комнаты. – Забирай его и уходи. Ну, пожалуйста. – Слезы капали у нее с подбородка на грудь, да так быстро, словно в голове у девушки что-то прохудилось.

– Уйду, уйду, – тут же пообещал Зуев. – Да выпей ты. До утра далеко…

– Уходи сейчас же, – взвизгнула девушка.

И Зуев, несмотря на то, что был давно и мертвецки пьян, понял, во что может вылиться этот неожиданный инцидент. Лицо у девушки сделалось совершенно бледным, и, судя по глазам, она становилась все менее управляемой.

Аккуратно прикрыв лицо Шувалова покрывалом, Зуев медленно взвалил куль на плечо и, шатаясь, пошел к двери.

– Сволочь, – плаксиво выкрикнула хозяйка комнаты, закрывая за ним дверь.

Несмотря на глубокую ночь, на улице было как-то празднично светло и легко дышалось. Все кругом было покрыто тонким слоем первого в этом году снега. Он аппетитно поскрипывал под ногами, а в свете фонарей под большим углом неслись все новые и новые первые снежинки.