Девушка в башне (СИ)

Они проснулись снежным утром и поехали в Москву вдоль широкой Москвы–реки.

Горд был белой короной на темном холме, размытый занавесом снега. Ее бледные стены

пахли известью, башни словно пронзали небо. Саша каждый раз радовался виду.

Вася ехала рядом с ним со снегом на бровях. Ее улыбка была заразительной.

– Сегодня, Сашка, – сказала она, когда стало видно первые башни в серо–белом мире.

– Мы увидим Ольгу сегодня, – Соловей уловил настроение всадницы, но приплясывал на

ходу.

Вася свыклась с ролью Василия Петровича. Если она показывала трюки на Соловье,

они радовались, если брала копье, Дмитрий смеялся над ее неуклюжестью и обещал

научить. На ее вопросы отвечали. И робкое счастье появилось на ее выразительном лице.

Саша сильнее ощущал из–за этого ложь, он не знал, что делать.

Дмитрий проникся ею. Он обещал ей меч, лук, хороший кафтан.

– Место при дворе, – сказал Дмитрий. – Будешь на моих советах, а подрастешь,

будешь командовать людьми.

Вася кивала, краснея, а Саша скрипел зубами.

«Надеюсь, Оля поймет, что делать, – подумал он. – Потому что я не знаю».

* * *

Когда тень ворот упала на ее лицо, Вася удивленно вдохнула. Врата Москвы были из

дуба и железа, поднимались в пять раз выше нее, их охраняли снизу и сверху. Большим

чудом были сами стены. В мире лесов Дмитрий золотом отца, кровью его народа построил

Москве стены из камня. Следы огня у основания указывали, что он не прогадал.

– Видишь? – сказал Дмитрий, указывая на один такой след. – Это три года назад

приходил и устраивал осаду Ольгерд Литовский. Тяжко тогда победили.

– Они придут снова? – спросила Вася, глядя на следы огня.

Великий князь рассмеялся.

– Нет, если они мудры. Я женился на первой дочери князя Нижнего Новгорода, хоть

она и противна. Ольгерд будет глупцом, если пойдем против ее отца и меня.

Врата застонали, стены города закрывали небо. Больше, чем Вася представляла по

слухам. Ей захотелось убежать.

– Смелее, мальчишка, – сказал Касьян.

Вася благодарно взглянула на него и направила Соловья вперед.

Конь пошел, хоть и был недоволен. Они миновали врата – бледную арку, за которой

зазвучали крики людей:

– Князь!

Зов подхватили и разнесли по узким дорогам Москвы.

– Великий князь Московский! Храни Вас Бог, Дмитрий Иванович! – и даже –

Благословите нас! Воин–монах! Воин света! Брат Александр! Александр Пересвет!

Вопль разносился, его подхватывали, меняли, он окружал их, как буря. Люди бегали

по улицам, толпа собралась у ворот. Дмитрий ехал достойно, хоть и потрепанный дорогой.

Саша касался ладоней людей, крестил их. Слезы блестели в глазах старушки, девушка

протягивала дрожащие пальцы.

За криками Вася уловила обрывки разговора.

– Смотрите на жеребца. Вы такого видели?

– Без уздечки.

– И… на его спине простой мальчик. Перышко на таком коне.

– Кто он?

– Кто же?

– Василий Храбрый, – сказал Касьян, посмеиваясь.

Люди подхватили это.

– Василий Храбрый!

Вася прищурилась, глядя на Касьяна. Он пожал плечами, скрывая улыбку в бороде.

Она была рада резкому ветру, что дал ей повод укутаться в капюшон и шапку сильнее.

– Ты герой, Саша, – сказала она, когда брат поравнялся с ней.

– Я – монах, – ответил он. Его глаза горели. Туман легко шагал под ним, выгнув шею.

– У всех монахов такие имена? Александр Пересвет?

Он смутился.

– Я бы остановил их, если бы мог. Это не по–христиански.

– Как ты получил это имя?

– Суеверия, – сухо сказал он.

Вася открыла рот, чтобы выведать историю, но тут группа детей появилась под

копытами Соловья. Жеребец застыл, привстав, чтобы их не раздавить.

– Осторожно! – сказала она им. – Все хорошо, – добавила она коню. – Еще минутку.

Слушай меня, слушай, слушай…

Конь с трудом успокоился. Он хотя бы опустил все копыта на землю.

«Мне тут не нравится», – сказал он ей.

– Понравится, – сказала она. – Скоро. У мужа Ольги хороший овес в конюшне, и я

принесу тебе печенье.

Соловей дернул ушами, не убежденный.

«Я не ощущаю запаха неба».

Вася не могла ответить. Они миновали избы, кузни, склады и магазины, что были на

крайних кольцах Москвы, и теперь они прибыли в сердце города: к Вознесенскому

монастырю, Архангельскому собору и дворцу князей.

Вася смотрела, ее глаза сияли от отраженного света башен. Все колокола в Москве

звенели. От звука стучали ее зубы. Соловей топал и дрожал.

Она прижала ладонь к шее коня, но не могла утешить словами, не могла выразить

восторг словами. И она смотрела на красоту и размах того, что сделали люди.

– Князь идет! Князь! – вопли были все громче. – Александр Пересвет!

Движения и яркие краски. Там висели ткани, там дымились большие печи среди груд

грязного снега, и всюду были новые запахи: пряности и сладости, запах огней кузницы.

Десять человек строили горку из снега, опускали глыбы льда для веселья. Высокие

лошади и красочные сани, тепло укутанные люди пропускали отряд князя. Всадники

проходили деревянные врата благородных домов, за ними раскинулись дворцы: башни и

переходы, разных цветов, потемневших от дождя когда–то.