Девушка в башне

У нее было имя. «Василий Петрович», – ревела толпа. Василий Храбрый. Вася гордилась собой, словно это было ее имя.

Вася почувствовала, что в тот миг была кем угодно, но не самой собой: Василисой, дочерью Петра, рожденной в далеком лесу. «Кто же я?» – подумала Вася. Внезапно у нее закружилась голова.

– Пойдем, – сказал Касьян. – До ночи узнает вся Москва. Теперь люди будут звать тебя Василием, укротителем лошадей. У тебя будет больше имен, чем у твоего брата. Отведи кобылу в загон к Соловью, пусть он ее утешит. Теперь ты точно должен выпить.

Вася не придумала ничего лучше, чем последовать за ним. Она держала руку на шее кобылицы, пока они шли по шумному городу.

* * *

Соловей, оказавшись с настоящей кобылицей, был скорее неуверен, чем доволен. Кобылица, увидев гнедого жеребца, чувствовала себя не лучше. Они смотрели друг на друга, прижав уши. Соловей успокаивающе заурчал, но в ответ получил лишь ржание и вздернутые копыта. Вскоре две лошади разошлись по разным углам загона и хмуро смотрели друг на друга.

Малообещающее начало. Вася наблюдала за ними, прислонившись к ограде загона. Часть ее мечтала о жеребенке с кровью Соловья, табуне своих коней, хозяйстве.

Но другая ее часть, более чувствительная, настойчиво шептала, что это было невозможно.

– Выпьем, Василий Петрович, – сказал Касьян, тоже прислонившись к ограде. Он протянул ей бурдюк с густым темным пивом, который он купил по пути. Вася жадно отхлебнула и отставила бурдюк, резко выдохнув.

– Ты так и не ответил, – продолжил Касьян, забрав бурдюк. – Откуда Челубей тебя знает?

– Вы мне не поверите, – покачала головой Вася. – Мой брат не поверил.

Касьян вздохнул.

– Я думаю, стоит попробовать, Василий Петрович, – язвительно сказал он, отхлебнув пиво.

Это был почти вызов. Вася посмотрела ему в глаза и все рассказала.

* * *

– Кто еще об этом знает? – резко спросил Касьян, когда она замолчала. – Кому ты рассказал?

– Кроме брата? Никому, – с горечью ответила Вася. – Вы верите мне?

Секунда молчания. Касьян отвернулся от нее. Он невидящим взглядом смотрел на спирали дыма сотен очагов на чистом небе.

– Да, – кивнул он. – Да, я тебе верю.

– Что мне делать? – спросила Вася. – Что это значит?

– Что они – народ воров и сыновья воров, – ответил Касьян. – Что еще это может означать?

Вася не думала, что простые воры могли построить великолепный дворец посла. Не думала она и что грабитель мог вести себя так изящно, как Челубей. Но спорить не стала.

– Я хотел рассказать великому князю, – сказала она. – Но брат запретил мне это делать.

Касьян задумчиво дотронулся до зубов указательным пальцем.

– В первую очередь нужны доказательства твоих слов, прежде чем мы пойдем к Дмитрию Ивановичу. Я пошлю человека в сожженные деревни. Мы найдем священника или крестьянина, который видел разбойников. Нам нужны свидетели.

Вася почувствовала благодарность за то, что этот мужчина поверил ей и знал, что делать. Над ними прозвенели колокола. Две лошади искали сухую траву под снегом, решительно игнорируя друг друга.

– Тогда я буду ждать, – ответила Вася. Она снова обрела уверенность. – Но я не могу ждать слишком долго. Я должен попытать удачи с Дмитрием Ивановичем, со свидетелями или без.

– Разумеется, – согласился Касьян. Он похлопал Васю по плечу. – Теперь иди мыться, Василий Петрович. Мы должны сходить в церковь, а потом будет праздник.

18 Масленица

Солнце погрузилось в фиолетовую и алую гущу под мерцающими звездами. Вася пошла на вечернюю службу вместе с молчаливым братом, Дмитрием Ивановичем и вереницей бояр и их жен. В праздничные дни женщины могли выходить на сумеречные улицы и с родней ходить на службу, закрыв лицо вуалью.

Ольга не пошла в церковь: близились ее роды, и Марья осталась в тереме с матерью. Но другие благородные женщины Москвы шли в церковь по дороге, изрезанной колеями, неуклюже ступая в расшитых сапогах. Со своими слугами и детьми они казались зимними цветами, роскошными и полностью скрытыми за вуалью. Вася, задыхаясь в толпе бояр Дмитрия, с любопытством и ужасом наблюдала за ярко одетыми людьми, пока насмешливый локоть не ударил ее по ребрам. Какой-то мальчишка из процессии великого князя сказал ей:

– Лучше долго не смотри, незнакомец, если не хочешь жену или снесенную голову.

Вася не знала, смеяться ей или сердиться, поэтому отвела взгляд.

Башни собора сияли волшебным пламенем в свете заходящего солнца. Двойные ворота, отделанные бронзой, были высоченными, в два человеческих роста. Когда они вышли из притвора в огромный гулкий зал, Вася на мгновенье замерла с открытым ртом.

Она никогда не видела ничего красивее. Васю изумила лестница, аромат благовоний…позолоченный иконостас, разрисованные стены, серебряные звезды в синеве на своде… хор голосов…

Вася по привычке свернула налево, где молились женщины, но затем опомнилась. Она, с восхищенным видом, смешалась с толпой позади великого князя.