Девушка сына. Я одержим ею

И всё. Выбора нет. Позволяю ему сделать то, что он хочет. Выпить меня досуха. Лишить сил. Всего.

Саидов отрывается, когда я уже расплываюсь в его руках как безвольная кукла. Ничего против него не могу сделать. Он – как огромная стена. А я та букашка, что пытается сдвинуть её с места.

– Мне всё равно, что ты скажешь, – опять говорит жёстко. – Я буду тварью, уродом. Но ты летишь со мной в Дубай. Вылет через двадцать минут. Приготовься к взлёту, малышка. Полёт будет долгим.

* * *

Ева

Стоит ли говорить, что все мои слова «Я не хочу в Дубай» были проигнорированы? Именно поэтому сейчас Амир несёт меня на руках к небольшому самолёту, а я пытаюсь его вразумить и отговорить от его глупой затеи.

– Ты не понимаешь, мне нельзя с тобой лететь, – обречённо выговариваю.

– Почему? – Амир не обращает на меня никакого внимания. Поднимается по трапу, а я смотрю ему за спину, прощаясь с родными землями.

И воспротивиться не могу. Себе же хуже сделаю.

– Я волнуюсь за ребёнка и хотела бы быть постоянно под контролем у своего врача, – протестую. – А в самолёте может что-нибудь произойти. Как и в Дубае. Я не могу довериться…

– Твой врач – дерьмо, – резюмирует так, что мой рот от удивления распахивается. – По поводу остального…

Саидов ставит меня на ноги. И я тут же отхожу от него на шаг назад. Наконец вдыхаю свежего воздуха, не пропитанного запахом его тела. Чувствую мнимую свободу, которой нет.

Оборачиваюсь и…

Обескураженно пялюсь на трёх людей. И один из них… Очень мне знаком. Эта та девушка из клиники.

– Это твой новый лечащий врач, – Амир равняется со мной и идёт к своему месту. – А это его помощники. Ты будешь под их наблюдением. У нас также имеется необходимая аппаратура в разных случаях опасности твоего здоровья. Если что-то произойдёт серьёзное – мы приземлимся в любом городе, где нас уже будут ожидать. Ты всё ещё боишься за ребёнка?

Он выгибает бровь и опускается в своё кресло.

Я только рот приоткрываю, недоумевая, почему он так заморочился.

– Можете идти, – взмахивает вальяжно рукой, замечая мою реакцию.

Один приказ, и мы остаёмся с Амиром наедине. И я не понимаю, что сказать. Нам лететь пять часов. И ради этого он всё это сделал? Хочет показаться хорошим? У него не выйдет.

– Я злопамятная, Амир, – говорю честно. – И если думаешь, что я прощу тебя только за то, что подарил мне малыша… Это не изменяет твоего скотского поступка.

Я опять начинаю вспыхивать злостью.

Сажусь напротив него в кресло и пристёгиваюсь, отворачиваясь к окну. Скрещиваю руки в защитном жесте и больше не обращаю на него внимания.

Взлетаем мы в тишине. Точнее, под разговоры Амира со стюардессой. А дальше – по телефону. Материт своих рабочих.

А я сижу, поджимаю пальцы ног. Хочу сказать, чтобы он убавил кондиционер или дал что-нибудь тёплое, но я молчу. Врубаю свою вредность на максимум. Не смотрю в его сторону, чувствуя на себе его взгляд.

Но что-то меня дёргает.

А вдруг я заболею? И опять что-то произойдёт? У меня и так высокий риск потерять малыша после того, что было.

Я обеспокоенно поворачиваюсь в сторону Амира.

– Мне холодно.

Этот вопрос решается быстро. Очень.

Через минуту мощность кондиционера уменьшается, а на моих ногах оказываются тёплые махровые носочки.

Амир при этом даже не двигается с места. Всё выполняет девушка, которая семенит вокруг него. И сейчас назойливо предлагает мне всякие вкусности:

– Может, мороженое? С клубникой, малиной? Шоколадное?

Я поджимаю губы и опять отворачиваюсь к окну. Не хочу я ничего от него брать.

– Нет, я ещё не согрелась, – придумываю на ходу. Хотя это правда.

– Тогда что-то сладкое? Чизкейк, тирамису, медовик…

Тирамису…

Невольно облизываю губу, опуская взгляд вниз. Одно только слово, и мой живот уже урчит, вспоминая вкус любимого лакомства.

Но нет. Не буду.

– Спасибо, но я…

– Тирамису. Принеси, – я поворачиваю голову к Амиру, который продолжает смотреть в планшет. Не обращает, казалось бы, на нас никакого внимания.

Но нет. Кидает быстрый взгляд. И снова возвращает его в планшет.

– Ты удивлена?

Если честно… Немного.

Три года назад, когда мы обедали или ужинали вместе – я всегда брала этот десерт. А Саидов, сидя напротив, постоянно замечал это. Один раз – даже подколол. В его манере.

И после трёх лет он всё ещё помнит?

– Да, – киваю. Всё же… Приятно. Немного расслабляюсь и выпаливаю: – Мне вот просто интересно.

Я осматриваю его беспристрастное выражение лица. Быстрые пальцы, порхающие над экраном.

– Почему именно я? Зачем так поступил именно со мной? Я ведь обычная. Ты мог это сделать с любой. Но выбрал ты меня.

Карие глаза устремляются вверх. А планшет летит на столик.

– Понравилась ты мне.

Говорит это серьёзно, но я почему-то… Не знаю, что чувствую.

Слова такие тёплые, искренние, со вздохом. Но… Странно это.

– Разве делают так с людьми, которые тебе нравятся? Я думала, что нет. Но судя по тебе, Амир…

Он резко встаёт с места. Делает широкий шаг ко мне, преодолевая расстояние между нами. И нависает над моим сиденьем, заставляя вжаться в спинку кресла.