Девушка со шрамом

– Ой, девочки, ну вы посмотрите на нее, – слышится тот же гавкающий голос с провинциальным говором и интонацией портовой шлюхи, – как наша ненормальная старательно готовится к выходу на сцену. Ну кому нужны твои танцы?

– Спасибо за беспокойство, детка, мои танцы нужны, прежде всего, не таким, как ты, – отвечаю я коллеге по ночному заключению, в предвкушении мгновений, когда я буду исполнять грязные танцы с чистым сердцем. Скоро, скоро я появлюсь на сцене, где недолгие минуты откровения значат гораздо больше, чем жизнь за кулисами.

– Не обращай на нее внимания, она полная дура. Заткнись, Бейби, мы и так поняли, что у тебя давно не было секса, – непринужденно парирует стерве другая танцовщица, по имени Пантера, аккуратненько подводя изящную бровь острым карандашом.

Она отлично сложена, подтянутая и загорелая длинноногая амазонка, смуглая брюнетка с копной роскошных волос. Она сильно отличается от остальных стриптизерш. Пантера не пьет так много, как они, пользуется в речи более культурными словами и умеет спокойно разрешить любой конфликт. С ней приятно пообщаться, а в ее жестких глазах, выдающих девушку с не самым солнечным прошлым, чувствуется благородство. Она незаметно приходит мне на помощь, даже если я сама в состоянии за себя постоять. Вот и сейчас Пантера отбила охоту портить мне настроение у самой жуткой стервы нашего клуба. Я благодарно подмигнула ей.

К сожалению, половой вопрос – извечный предмет обсуждений и юмора всех стриптизерш… Но по обескураженным глазам грубиянки понятно, что это не шутка, а слова Пантеры попали в точку, задевая Бейби за живое.

В стрип-клубах у каждой девушки должно быть сценическое имя. Мы общаемся друг с другом, используя эти прозвища, отражающие сущность каждой из нас, забывая то, как нас назвали родители… Мы проводим на работе большую часть времени, а специфика ночной жизни всегда накладывает на людей свой отпечаток. И уже сложно ответить самой себе, кто ты – Катя, Лена, Оля, Наташа или Марго, Эрика, Голди, Шанталь?..

– Фридочка, я тебя обожаю, – липнет ко мне Пантера. – Ты такая хорошая и волшебно танцуешь!

– Спасибо, мне очень приятны твои слова… Танцы действительно много для меня значат, – искренне отвечаю я Пантере. Она – единственный человек, с которым я сблизилась в этом обществе грубых девиц. В отличие от остальных, Пантера наделена человеческим характером, и это меня подкупает. Кроме нее, я не хочу общаться ни с кем.

– Зая, а ты с детства танцевала, да? Просто у нас никто не двигается так же здорово, как ты… Давай я подожду, когда ты закончишь макияж, а потом расскажешь, где ты научилась такой красоте? Сегодня же понедельник, люди придут в клуб не скоро.

– Ладно, – охотно отвечаю я Пантере.

Она права, до одиннадцати вечера в понедельник клуб не посещает практически никто, а заняться откровенно нечем. О танцах я могу говорить вечно. Особенно, когда есть подходящий слушатель.

Финальная деталь клубного мейк-апа – нанесенные на веки блестки. Мерцающая пыль помогает искриться и выглядеть празднично, сводя мужчин с ума иллюзией вечной беззаботности. Тональный крем маскирует усталость, помада делает лицо моложе, а блестящая кожа лжет, что ты вечно счастлива. По крайней мере, пока свет софитов отражается в глазах.

Скоро тесная гримерка, где с трудом умещается около сотни женских тел, станет подобием скотобойни. Начнется новая смена, и здесь будут толпиться голые бабы. Матерясь, толкаясь и шатаясь на каблуках в подпитии, сгустки женского мяса будут переодеваться, сплетничать и заполнять собой маленькую комнатку в течение всей ночи. Боже, как я ненавижу это невозможное для жизни пространство! Я предпочитаю быстрей одеться и выйти отсюда, лишь бы поменьше находиться в человеческом хлеву.

– Ну все, я готова.

– Ой, отлично, Зая! Мне не терпится узнать тебя лучше. Рассказывай, а заодно пойдем покурим.

Пантера зажигает две тонкие сигареты и протягивает одну мне. Работа в стрип-клубе с первых дней вынуждает многих сбрасывать нервное напряжение постоянным употреблением никотина… Но еще наслаждение «палочкой смерти» сближает людей, подобно трубке мира. За это я и люблю покурить. Пантера глубоко затягивается, а кончик ее сигареты пожирает маленькая красная звездочка. В глазах танцовщицы все сильнее разгорается интерес. Вот именно тот, кому действительно не все равно, почему на свете стало больше на одного человека, смертельно больного танцами…

…Безжалостный будильник в семь утра грубо обрывал сладкие сны, а на стуле уже лежала заботливо отглаженная мамой форма.

– Вставай, моя ласточка, – самым прекрасным на свете голосом будила меня мама и гладила по щеке, сидя на краю кровати.

Превозмогая желание не вылезать из теплой постельки, я ворчала про себя, что такое раннее пробуждение злит, особенно зимой, когда, ко всему прочему, так мерзнут ступни и электризуются от снятого свитера волосы…

С трудом выпивая чашку горячего молока, я шла к половине девятого утра на занятия в спецшколу, где, помимо изучения обычных предметов, мы занимались классическими танцами. Когда-то мы готовились стать балеринами.