Читаем Девушка с проблемами полностью

Когда она поступила, одногруппники смотрели на нее как на ребенка — странного и оттого чужого. Человек так устроен — он ненавидит и боится всего, что не понимает, что выходит за рамки общепринятого. Вернее, в другой последовательности — боится и оттого ненавидит.

Александра отгораживалась от социума и коллективного сознания высоченным забором, не разрешая себе обращать внимание на пренебрежительную презрительность окружающих.

У нее была своя задача — идеальная Александра Романова. Как царица.

В университете это жгучее стремление угодить маме несколько ретушировалось, перестало быть первоочередным и единственно определяющим, тихо прокравшись и спрятавшись куда-то глубоко в подсознание и все чаще вызывая обиду и непонимание — почему?

Но у нее началась другая жизнь!

Захватывающая, интересная. Саша занималась самым любимым делом в жизни!

У Саши был чудесный, замечательный руководитель, друг отца, Герман Александрович Кохнер. Гений, академик, гигант!

И Санька ухнула головой в науку, еще сильнее отгораживаясь от людей и реальности.

Папа гордился ею необычайно, брал с собой на разные научные сборища, еще студенткой, что было не принято и негласно запрещено. Но папа не обращал внимания на шушуканье и недовольные, осуждающие взгляды — он понимал Сашкины возможности и стремления как ученого. За эти самые лучшие в ее жизни годы они сблизились с отцом и стали неразлейвода — везде вместе!

Наверное, ей нельзя было быть такой счастливой!

Несчастья повалились, словно прорвалось что-то на небесах.

Наука стремительно нищала, умирала. От полноценной работы оставалось все меньше и меньше, как и от заработков. Решался вопрос о принятии папы в академики, но…

Папа, папа, папочка заболел раком!

И все!

Вся жизнь Александры сломалась и разлетелась на куски.

Папа как-то сразу тяжело слег, требовались дорогостоящие лекарства, уход, хорошая клиника, а ничего этого не было! Звание академика папе забыли дать, не до того было Академии наук, заработков Александры и тех денег, что начисляли папе, катастрофически не хватало. Санька надрывалась: читала лекции, подрабатывала, как могла, писала статьи свои и за деньги халявщикам от науки — все без толку — гроши!

Зато прибавилось еще одной заботой: мамины истерики и требования. Никаких таких «денег нет» она не понимала!

«Их может не быть на что угодно: на вас обоих с отцом, ваши лекарства, врачей, на твое метро — но только не на меня!»

По инерции «идеальная» Сашка отказывала себе вообще во всем и отдавала все, что могла, маме.

— Это что?! — возмущалась мама, рассматривая купюры. — Ты называешь это деньгами?!

И, окатив Саньку презрительным высокомерием, царственно выплывала из комнаты. Теперь такая сцена повторялась регулярно.

Александре пришлось продать любимую, замечательную дачу в Малаховке. Папе становилось все хуже, лекарства стоили каких-то космически нереальных денег, а их не было!

— Что ты натворила?! — кричала на нее мама. — Где я, по-твоему, должна отдыхать?!

Сашка ответила ей мысленно где!

К этому времени она уже научилась материться, про себя, конечно, и… и ненавидела мать!

Темной, мутной, илистой волной из глубин Сашкиной души поднялась эта ненависть. Ненависть и брезгливость какая-то, а также ясное осознание, что за человек ее мать. Сашка этой ненависти боялась, ужасалась самой себе, не понимая, как можно ненавидеть свою родную мать. Хорошо хоть виделись они редко из-за Сашкиной работы на износ и безвылазного сидения в больнице возле отца, это ее спасало от дурных мыслей.

А потом умер папа.

И с ним умерла вся Сашкина прежняя жизнь, не оставив никакой надежды на будущее, поделившись лишь безнадегой!

Она теперь жила в иной реальности — с мамой, с нищенским существованием на свою ученую зарплату и бесконечными мамиными требованиями обеспечить ее соответствующим образом, скорее всего по-царски.

И с дневниками. Папиными.

Чувствуя близкую смерть, он рассказал Саше, где в его кабинете находится коробка с дневниками, и попросил:

— Потом прочитаешь. А когда прочитаешь, прошу тебя, доченька: прости меня.

И плакал долго, держа Сашку за руку ослабевшей, худой, обтянутой пергаментной истончившейся пожелтевшей кожей ладонью.

Сашка испугалась этого «прости!» и неизбежного «потом».

«Потом» случилось очень быстро после того разговора — через двадцать два дня. Она похоронила папу и что-то в самой себе, что-то очень важное, определяющее, закидали влажными комьями земли могильщики вместе с папиным гробом.

Одним майским поздним вечером она узнала, что именно похоронила в себе.

Она возвращалась поздно, после десяти вечера домой. Саша подрабатывала репетиторством, готовила одного мальчика к поступлению в институт, естественно на химический факультет. Жил мальчик со своими родителями на окраине Москвы, на дорогу в один конец она тратила по часу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Александра Романова (версии)

Похожие книги

Все жанры