Девушка с приветом

— Чему ты радуешься? — хмыкнул он. Можно подумать, что тебя осеменил маршал и обещал, что родится генералиссимус. Все дети — большие паршивцы. Я только в законном браке троих родил, говорю тебе со знанием дела. Сколько? Недели четыре беременности? Подожди, сейчас тебя тошнить и мутить так начнет, что свет не мил будет.

Все-таки наш грубиян Октябрьский очень деликатный человек. Он даже не спросил меня, собираюсь ли я выходить замуж.

Я не собиралась. Я была так ошарашена своим счастьем предстоящего материнства, что боролась с желанием хватать за рукава прохожих на улице и радостно им сообщать:

— Представляете, я беременна! У меня будет ребенок!

Тетушка, которую я надеялась огорошить известием, восприняла его как долгожданную премию:

— Наконец-то! Взялась за ум. Так, ты будешь наблюдаться у Горбунковой, она лучший специалист по позднородящим.

— Лучше поздно, чем никогда, — обиженно буркнула я.

Но тетя Капа не слушала, она расписывала мою жизнь на девять месяцев вперед, и мне оставалось только и можно поддакивать: «Да, тетя. Хорошо, тетя. Поняла, тетя».

Ирина, повизжав и поойкав от восторга, конструктивно предложила:

— Юлька, роди девочку, мы их с Васькой поженим.

Я не возражала. Я не возражала ни против чего, кроме разговоров о моем замужестве. Конечно, и тетушка, и подруга не преминули поинтересоваться на этот счет.

Ирине я просто велела заткнуться и не донимать меня с глупостями. С тети Капы под угрозой у меня выкидыша взяла честное-пречестное слово, заставила поклясться моим здоровьем, что она не заикнется Сержу о браке.

Конечно, с близкими людьми можно было бы и поделиться собственными теориями. Но тетушка и Ирина определенно не оценили бы глубины моих доводов и аргументов.

Я уже давно свыклась с мыслью, что у меня, только у меня будет ребеночек, и никого не собиралась допускать до своего чада.

Много лет, засыпая дома по вечерам, укачиваясь по утрам в метро, я пересматривала мысленно картины: я и младенец, которого я пеленаю, кормлю, вожу в коляске; я и малыш, который только начал самостоятельно топать ножками; я и девочка, которую наряжаю первый раз в школу. В моих мечтах все было понятно, ясно и расписано. Так жили мы с мамой, так же буду жить я со своей дочкой или сыном. В этих картинах не было места еще для одного действующего лица. Однажды я пыталась нарушить идиллию, ввести новый персонаж — как в кислоту нырнула; ладно, хоть жива осталась.

И вообще пора смириться с фактом, что наше время — время поголовной безотцовщины. Сделать выводы и мирно воспитывать своих чад. В живой природе, кстати, матери-одиночки встречаются сплошь и рядом. Медведица одна до трех лет медвежат нянчит. В ее берлоге может быть несколько поколений, и старшие помогают малышей воспитывать. А батюшка шатается где-то, ни пропитания, ни защиты от него не дождешься, да и не требуется.

С другой стороны, я не собиралась выставлять Сержа за дверь. Я его люблю, скучаю без него. Но… Что — «но»? Кажется, я запуталась.

Я думала о Серже с жалостью. Словно меня лауреатом сделали, а ему ничего не светит. Бедный мавр, ты сделал свое дело.

Я уже не ждала приезда Сержа со свирепой тоской, не торопила время и даже не прочь была его потянуть: приедет Серж и будет мешать мне наслаждаться радостью нового состояния.

Собственное тело, которое я и прежде любила и холила, теперь мне казалось загадочным вместилищем таинственных, волшебных превращений. За сей священный сосуд я очень переживала. Гололедица стала моим личным врагом, я ходила шаркающей походкой старушки; спускаясь по лестнице в подземный переход, держалась за перила. Не брала в руки тяжестей более двух килограммов, слушала классическую музыку и мгновенно переключала телевизор, если там показывали сцены насилия.

Я накупила специальной литературы, сделала анализы крови и составила для своего изумительного тела диету и витаминно-минеральный комплекс.

У меня появилась новая забава — рассматривать себя в зеркале. К сожалению, пока живот еще ни на йоту не увеличился.

Но я во всю мощь его раздувала, поворачивалась в профиль и, мурлыкая, ласково гладила себя.

* * *

Рэй первым учуял приближение Сержа — услышал звук ключа, поворачивающегося в замке. С лаем и визгом пес бросился в прихожую, я рванула за ним.

Серж стоял на пороге. Рэй взлетал и кувыркался в воздухе, норовя лизнуть Сержу нос, падал на пузо, вскакивал и снова прыгал вверх. Я вопила от восторга и скакала на месте, напрочь забыв, что мне надо избегать резких движений.

— Рэй, успокойся! — призывал Серж. — Кэти, здравствуй, как я без тебя соскучился!

— Я тоже!

Мы дергались из стороны в сторону, пытаясь приблизиться, но беснующийся между нами пес и не думал утихомириться.

Наконец Серж захватил голову Рэя и стал гладить. Обрубок собачьего хвоста мотался с такой скоростью, что я испугалась, как бы Рэй не лишился и этого остатка.

— Хорошо, мальчик, хорошо. Кэти, я без вас тосковал ужасно! Рэй, подожди, все, тихо, сидеть! Я тебе привез подарок.

Серж вытащил из кармана большую синтетическую кость и сунул ее в пасть Рэю.