Девушка с пистолетом "ТТ"

И вот именно эта фраза, почти полностью совпавшая с той, что сказал ему на прощание Соломин, крутившаяся в голове всю дорогу, пока ему обрабатывали рану, кололи антисептик, делали переливание крови и позже, когда подоспевшие опера из райотдела задавали свои стандартные вопросы, закончившиеся, как только Рачек заявил, что произошёл самострел и предоставил соответствующие документы на право ношения оружия, так вот, эта фраза вернула его уже на больничной койке к жизни, высветив в голове простой и вместе с тем логичный вопрос: «С чего бы это?».

Вопрос возник столь резко и неожиданно, что Рачек чуть, было, не вскочил, опрокидывая на пол штатив капельницы с установленной на нём ёмкостью. Ведь, действительно, стрелявший находился в пяти, от силы шести, шагах от них. Промахнуться на таком расстоянии, даже учитывая неудобное положение стрелявшего по отношению к Рачеку, очень трудно. Если только…

Если только его решили не просто вывести из игры, но и представить в качестве скрытого виновника всего происшедшего. Ведь события можно повернуть таким образом, будто он специально привёл Алину к людям из «Мидаса», а пальба по нему – всего лишь разыгранный спектакль. И, более того, Рачек знал, что именно к этому заключению и придут все заинтересованные лица. И сам Владимир Фёдорович Гриценко в том числе.

А, следовательно, всё это сделано для того, чтобы прикрыть их человека, который непосредственно и слил всю информацию «Мидасу». Человек, который является сейчас единственной ниточкой, ведущей к этому концерну, и единственным шансом спасти Алину, пока это ещё возможно.

В палату заглянула медсестра. Не та, что дежурила в приёмном отделении, а другая, по всему, ночная сиделка, женщина преклонных лет с морщинистым и добрым лицом черепахи Тортилы.

- Ну, как вы себя чувствуете? – участливо спросила она, подходя к его койке.

- Отлично, - проворчал Рачек, садясь на кровати и выдёргивая из вены иглу капельницы. По его руке побежала тонкая струйка крови.

- Что вы! Что вы! – заполошно всплеснула руками сиделка. – Лежите, вам нельзя вставать!

- Да можно, - отмахнулся от неё Рачек и сполз на пол.

Он посмотрел на свои бугристые, поросшие рыжим волосом, ноги и опять почувствовал приступ слабости, который заставил его пошатнуться.

- Как же так? – беспомощно сказала сиделка. – Ведь нельзя же. Доктор сказал: «Нельзя».

Она бессознательно начала поправлять постель на койке Рачека. Лицо её при этом было воплощением оскорблённой добродетели, и Рачеку показалось, что она сейчас вот-вот заплачет.

- Сестра, - серьёзно сказал он, подходя к ней, - где мои вещи? В шкафчике?

Милосердная сестра кивнула, подозрительно шмыгая носом. Рачек неожиданно наклонился и чмокнул её в щёку, а затем направился к шкафу с одеждой, оставив за спиной совершенно обалдевшую женщину.

Одеваться он не стал, а, порыскав по карманам, достал мобильник, выданный накануне в «Ягуаре», и набрал нужный номер, радуясь тому, что его бывшие работодатели хоть чем-то оказались ему полезны.

Пока шли гудки, он опустился на старый фанерный стул с металлическими ножками. Выглядел сейчас он столь колоритно в длинных, до колен, боксёрских трусах, белоснежной тугой повязке на полгруди, со всклокоченными волосами и мобильным телефоном в руке, что медсестра окончательно забыла о своих протестах и даже перестала поправлять постель.

Наконец гудки прекратились, и кто-то на том конце, подняв трубку, очень служебно и заученно бросил:

- Дежурный слушает.

- Это кто это? – поводя левым плечом и морщась от боли, спросил Рачек. – Сергеич, это ты, что ли?.. Ну да… Ага, а как же… Не спеши завидовать. Завидовать не спеши, говорю… Да, понимаю. Слушай, Сергеич, я в говне сейчас… Ещё нет, но собираюсь нырнуть… Серьёзней не бывает. Будь другом, пробей для меня номерок по старой памяти. Буду обязан… Записывай: четыре-один-шесть-три… Три, говорю… «Ситроен», серый, может тёмно-серый… Всё, что можно… Ну, это само собой… Да, конечно… Да, перезвоню. Спасибо, Петюня.

Рачек выключил телефон и внимательно посмотрел на сиделку.

- Вот так, красавица, - сказал он.

- Доктору скажу, - пригрозила женщина.

- А как же, - согласился Рачек.

Он встал, осторожно набрал воздуха в грудь, выдохнул, пошевелил головой и принялся одеваться. Лицо сиделки налилось краской, и она опрометью бросилась вон из палаты.

Рачек, не спеша, оделся, проверил на месте ли пистолет и с сожалением посмотрел на незастланную до конца постель. Отдыхать в ближайшие сутки ему, видимо, уже не придётся.

Рачек вышел в коридор, прошёл по нему до лестничного пролёта, спустился вниз и, никем не потревоженный, вышел через центральный вход.

Небо светлело, чуть тронутое розовым рассветом. Воздух был прохладен и бодрящ. Самое то, что надо.

Рачек улыбнулся, увидев в десяти шагах, у цветочной клумбы, свои «Жигули».

10.