Девушка с холмов

Я выехал на дорогу и посмотрел, как она вернулась в дом. Странно, я до сих пор любовался ее походкой!

Я думал об отъезде. Это будет трудный шаг, но дело не в этом. Ведь речь шла не просто о том, чтобы поменять место жительства. Взять да и переехать в город и стать клерком, или бухгалтером, или кем-то другим. Даже не о том, чтобы поселиться в тех краях, где люди занимаются фермерским хозяйством, например в Техасе. Хотя там фермерство — трудный бизнес: надо заниматься орошением земли и обрабатывать ее трактором. Такой земли сколько угодно и на юге. Также и не в Анджелине было дело. Пусть это звучало смешно и сентиментально, как слова одного из парней из Ассоциации молодых христиан, говорившего:

"Я хочу, чтобы моя жена была счастлива”, — но я понимал, что это просто иной способ сказать: “Я хочу быть счастливым”. Нельзя жить со счастливой женщиной, не будучи счастливым самому.

Да, мы можем уехать. Потребуется какое-то время, чтобы продать ферму, но это можно уладить с банком. Джейк присмотрит за фермой, пока ее не продадут. На Джейка можно положиться. Мне его будет не хватать. И Хелен тоже. Они люди, с которыми приятно общаться. И у нас достаточно денег, чтобы купить другую ферму, не дожидаясь, пока будет продана эта. Или, по крайней мере, чтобы внести задаток.

Я подумал о Ли. Остался неприятный осадок от вчерашнего. Ведь он всегда заступался за меня в детстве и выступал в роли буфера между мной и Майором. Этого не забыть. Хотя от воспоминаний нет никакого толка, даже становится хуже. Но я снова и снова возвращался к мысли о том, что вчера чуть не убил брата. Нет, единственное, что можно сделать, — это уехать отсюда и забыть о нем. Что бы ни случилось с ним, его никто не в силах спасти.

Когда я возвращался домой от джина во второй половине дня, воздух был прохладным, так что ночью мог ударить мороз. Я взглянул на солнце. Через час оно зайдет, и, когда я уже буду дома, голубая октябрьская туманная дымка опустится на землю. Анджелина уже приготовит к тому времени ужин и будет счастлива, услышав, что мы уедем. Я представил ее светящиеся счастьем глаза. Только ради них следовало принять такое решение.

Один из мулов остановился. А я улыбнулся, вспомнив, как мы мальчишками шутили, когда я жил здесь у деда: “Эй, мистер, лучше переверните вашего мула, из него течет!"

Меня кто-то очень быстро догонял на машине. Когда она промелькнула мимо фургона, я узнал в водителе Ли. Верх машины был опущен. Ли меня тоже узнал. Он съехал с дороги примерно в ста ярдах или немногим больше и оглянулся. Когда мы поравнялись, заняв всю ширину дороги, я остановил мулов. Он положил руки на руль и взглянул на меня. Он был трезв, но глаза его темнели, как дыры, прожженные в одеяле, и в лице было что-то мрачное.

— Я ехал к тебе, — произнес он спокойно.

— У тебя короткая память, — ответил я. Он молчал, и я продолжил:

— Ты, конечно, рассчитывал застать меня дома?

— Да.

— Ну хорошо, что мы встретились здесь.

Тебе не придется ехать дальше.

Я увидел на одно мгновение в его лице боль.

— Я хотел видеть вас обоих. — Он угрюмо посмотрел на дорогу. — Когда ты вычеркиваешь кого-то из своих близких, то это навсегда, да?

— Если человек очень этого добивался. — Я сделал паузу. — Ладно, я тебя не виню. — Я закурил и бросил на Ли взгляд. — Ты хотел меня видеть. Я весь внимание. Давай поговорим.

— Я просто хотел попрощаться.

— Ты это сделал вчера, забыл?

— Я уезжаю.

— Неужели? И надолго?

— Думаю, навсегда. Сегодня утром я переписал дом на Мэри, и юристы уладят все остальное. Я не вернусь.

— Почему?

— После вчерашней ночи. Это неизбежно повторится, пока мы здесь втроем. И кто-нибудь случайно пострадает.

— Ну ты ведь знаешь, как предотвратить это.

Он долго смотрел на меня, прежде чем ответить. Так ему не хотелось этого говорить. Я никогда не видел у него такого безнадежного и горького выражения.

— Это не так просто. Неужели ты не понимаешь, я уже и так столько пережил, что если бы мог, то оставил бы ее в покое. Но я не могу. Просто зная, что она здесь…

— Тебе не надо уезжать. Уедем мы. Он покачал головой:

— Нет, для меня это единственный выход. Я слишком много натворил здесь. У всех уже давно лопнуло терпение. А вчерашняя история оказалась последней каплей. Я совсем не спал, думая об этом. Меня здесь ничего не удерживает.

Я промолчал. Он взглянул на меня, потом на свои руки на руле, достал сигарету и закурил.

— Ну что ж, прощай, Боб!

— Прощай!

— Я обо всем сожалею.

— Ну что поделаешь! Такое бывает.

— Я хотел бы заехать и попросить прощения у Анджелины. Заодно и попрощаться.

— Нет, — отрезал я.

— Почему?

— Мне-то все равно, но она не хочет тебя видеть.

— Знаю, но я все же попробую. Мне станет лучше.

— Ну что ж, попробуй.

Немного поколебавшись. Ли включил зажигание и снова взглянул на меня.

— Ну, ладно. Больше не увидимся, Боб, — проговорил он, как будто чего-то ожидая. Я не пошевелился, только натянул вожжи:

— Прощай!

Он отпустил сцепление и медленно тронулся с места. Перед подъемом он оглянулся и потом прибавил газа.