Девушка с белым лицом

Дверь в доме была открыта. Уже в сенях чувствовался приторно-сладкий запашок. Видимо, труп Шпатова до сих пор лежал в горнице. Свет я включать не стал, впотьмах пошарил за скамейкой, на которой стояли два бака с водой. Мне повезло: я нащупал топор - с обломком вместо обуха. Зато острый, полновесный.

С топором я и зашел в горницу. Труп действительно лежал в комнате, потихоньку разлагаясь в духоте. Из-за двери донеслись подозрительные звуки, как будто кто-то сдавленно замычал и ударил ногой по спинке кровати. Это могла быть Рита.

Но едва я прикоснулся к дверной ручке, как из темноты за спиной раздался тихий, но при этом оглушительный голос.

- Все-таки пришел? - насмешливо спросил Силуминов.

Я еще не видел старика, но уже представил его с пистолетом в руке. Так и оказалось: он держал меня на прицеле боевого ПМ. Я смотрел на него, как на последний эпизод в своей жизни.

- За Ритой.

- Любишь?

- Очень.

- Забирай.

- И заберу, - кивнул я, с опаской открывая дверь.

Рита лежала на кровати, связанная по рукам и ногам свернутыми в жгут простынями, рот был заткнут кляпом. Она тихонько мычала, глядя на меня. Свет в комнате не горел, но в окна заглядывала луна. Наши глаза привыкли к подсвеченной темноте, и мы хорошо видели друг друга.

- Забирай, - повторил Силуминов.

- И заберу!

Сначала я вытащил кляп, затем стал развязывать узлы, это было совсем нетрудно.

- Забирай, забирай.

- Да заберет, заберет! - Высвободив руки, Рита обняла меня за шею.

- Хотел бы пожелать вам счастья… - голос у старика сорвался…

Я развязал ноги, Рита стала подниматься с кровати, но руки от моей шеи не отнимала, как будто боялась оторваться от меня.

- Так пожелай! - громко, хныкающим голосом сказала она.

- Не могу!

- Ты же видишь, мы любим друг друга.

Рита говорила, а я молчал: не хотел метать бисер перед бесом, который мог выстрелить в меня в любой момент.

- Не вижу… Не хочу видеть, - мотнул головой Силуминов.

- Все девочки когда-нибудь взрослеют и уходят в свою жизнь, - сказала Рита.

- Ты должна остаться со мной.

- Не должна, и мы с тобой об этом уже говорили.

- Я все понимаю, но…

- Давай без «но»! Макс не испугался, пришел за мной, а уговор дороже денег. Пошли!

Рита взяла меня за руку, потянула за собой, но Силуминов и не думал пропускать нас.

- Стоять!

Ствол его пистолета смотрел мне в живот, в то самое место, в которое этот зверь мог ударить меня еще и ножом. От дурного предчувствия у меня сжался желчный пузырь.

- Уходи! - процедил Силуминов.

- Мы уходим!

Рита потянула меня за собой, но деда обойти не смогла. Он махнул рукой, как медведь лапой, сгреб ее и швырнул себе за спину.

Она разжала руку и, перескочив через труп Шпатова, влетела в кресло, которое стояло под образами. Я разозлился, замахнулся, рискуя получить пулю, но Силуминов забыл про пистолет, он ударил меня ногой в пах - как будто чугунным ядром выстрелил. От жуткой боли мне почему-то захотелось станцевать - с криками и матом, но я всего лишь помянул вслух одно рогатое животное: - Козел!

- Давай договоримся, ты сейчас уйдешь, и все, больше я о тебе никогда не услышу, - сказал Силуминов. - Я тебя не трону, а ты забудешь обо всем, что здесь было. Мужик ты с понятиями, слово держать умеешь… Даешь слово?

- А Шпатов? А Черепанов? Ты убил представителей закона.

- Никто ничего не узнает, если ты будешь молчать.

- Черепанов тоже молчал?

- Черепанов нормальный мужик, помогал мне. Мы вместе искали подонков…

- И следы он тебе заметать помогал, да?

- А его об этом никто не просил. Это ему шумиха не нужна была, а мне - так лучше с шумихой.

- Ну да. Ты поэтому и Лену Тихомирову из могилы выпустил. Шоу устроил. - Я кивком показал на Риту, которой приходилось изображать покойницу, являясь убийцам своей матери.

- Преступник должен знать, за что его казнят.

- Рита предупреждала, а ты убивал.

- Я не убивал, я мстил! - Глаза Силуминова светились, как зеркала, в которых отражался костер под адским котлом.

- Это Черепанов думал, что ты мстишь, а тебе нравилось убивать. Когда он это понял… Когда ты убил его помощника, понял. Ты и его убил.

- И тебя убью! - разозлился Силуминов.

- Дед, ты же обещал! - Рита поднималась с кресла медленно, угрожающе. Силуминов не рискнул оставлять ее за спиной, отступил назад, поворачиваясь ко мне боком, а к ней передом. - Не могу я тебя отпустить, дочка, - сказал он.

- Но мы же говорили!

- Говорили, говорили… А о чем не говорили?

- О чем?

- О том… Ты ничего не знаешь, - покачал головой Силуминов, трагическим тоном обращаясь к Рите.

- Чего я не знаю?

- Я знаю, - сам от себя того не ожидая, сказал я.

На самом деле сказать мне было нечего, просто захотелось напугать сумасшедшего старика.

Силуминов глянул на меня - как будто нож в живот всадил.

- Что ты знаешь?

- Знаю, - уже более уверенно сказал я.